Жена вошла на кухню раскрасневшаяся, тяжело дыша опустилась на стул. Руки у нее дрожали, и нижняя губа подрагивала, будто она вот-вот расплачется. Николай Ильич забеспокоился, как бы давление у нее не подскочило, а может сердце прихватило. Но жена заговорила первой. «Сил моих больше нет, – срывающимся голосом запричитала она, – ну, сколько можно это терпеть? Я с ней и так, и сяк, по-хорошему, а эта злыдня только рычит, вовсе сладу с ней нет. Коля, ну хоть ты ее приструни. Я уже Семена просила, чтобы увез он ее отсюда от греха подальше… А он только обещает, а сам ничего не делает. Не могу это терпеть. Сердце не выдерживает.»
Николай Ильич нахмурился. «Ну, что ты будешь делать с этими бабами, что им неймется, прямо как колючки, – подумал он, – Ведь все есть, все здоровы, живи да радуйся. Ан нет! И это не так, и то не так.»
На кухню вошла невестка. Николай с неприязнью глянул в ее сторону. Она дотронулась рукой до чайника и спросила: «А что же вы чай не пьете пока горячий? Я оладьи нажарила».
– Не надо нам твоих оладьев, – ощетинился свекр. И без них тошно.
Невестка удивленно уставилась на него. Жена тоже с удивлением подняла на него глаза.
– Зачем нам твои оладьи, если в своем доме покоя нет.
Невестка опешила. Да и жена, ничего не понимая, смотрела растерянно.
– Николай, ты что это, как с цепи сорвался, что на тебя нашло? Чем тебе Настя-то не угодила? – спросила она.
Николай Ильич растерялся.
– Да ты же сама говорила, что жизни тебе от нее нет… Что загрызет она тебя когда-нибудь.
– Когда же это я говорила такое? – глаза жены стали от удивления круглые, как блюдца.
– Да вот только что и говорила, и причитала, что и Семен с ней справиться не может или не хочет, – все более горячился Николай Ильич.
На несколько секунд в кухне воцарилась тишина. Теперь уже все трое с недоумением взирали друг на друга.
– Что же я вам такого плохого сделала, – спросила Настя чуть не плача.
Пауза затянулась. Наконец, невестка повернулась и пошла к выходу. «Уйду я от вас», – на ходу пробурчала она обиженно.
– Подожди, – вдруг остановила ее свекровь, она смотрела на невестку и в глазах ее искрились смешинки. Она обняла Настю за плечи и, повернувшись к мужу, с укором произнесла: «Эх Коля, Коля ничего-то ты не понял. Я ведь тебе рассказывала про дворовую собаку, которая мне проходу не дает, хоть во двор не выходи. Не дает мне с мусорным ведром к бакам подойти, рычит, того и гляди укусит. А ты решил, что я тебе на Настю жалуюсь?»
Николай кивнул. «А еще я подумал, – сказал он, – и что у нас все не как у людей, свекровь ведь невест-ку обычно «пилит», а у нас невестка – свекровь. А оказывается ни то, ни другое. Оказалось, что корень зла – дворовая собака. Придется с ней разобраться». «Да не надо с ней разбираться, – сказала Настя, – сахарку кусочек бросьте ей следующий раз – она вам другом будет на всю жизнь, еще и сама за вас заступаться будет».
С. Светлова.