Тамара стояла, смотрела на мальчика, который виртуозно играл на баяне знакомую мелодию, а по лицу беззвучно катились слезы. Нет, дело не в ребенке, с этим у нее все в порядке. Она счастливая мама, у нее прекрасные дети, любящий муж. Просто с некоторых пор она не могла спокойно слушать мелодию баяна. Ей очень нравился этот инструмент. В нем было какое-то странное, старинное тепло. Раньше, слушая, как он звучит, у нее всегда поднималось настроение. Раньше… но не теперь… Сейчас от его мелодий у женщины щемило сердце, ей так хотелось его слушать, слушать, слушать, но в тоже время в груди словно взрывался ком боли. Столько лет прошло, а она еще жива. Неправда, что время лечит. Оно просто притупляет боль. Такая вот временная анестезия…
Когда-то она слушала, как играл на баяне один очень дорогой ей человек. Это были простые мелодии, а сколько тепла они несли с собой холодными зимними вечерами. Какое это было время! Можно было сидеть, не включая свет, слушать знакомую музыку, родной голос и подпевать в такт мелодии. Но все это прошло. Закончились душевные вечера. Ушел дорогой человек. Ушел навсегда туда, откуда не возвращаются…
Выступление мальчика закончилось. Все ему аплодировали. И только стоявшие рядом люди с удивлением смотрели на Тамару.
– С вами все в порядке? Вам плохо? – участливо спросила какая-то пожилая женщина, доставая из сумочки носовой платок. – Вот, возьмите, пожалуйста.
– Спасибо, не нужно. У меня есть, – ответила Тамара, показывая зажатый в кулаке платочек. Постояв еще пару минут, она вышла из зала: ни к чему, чтобы все видели ее слезы. В холле она подошла к большому зеркалу, вытерла платком заплаканные глаза и привела себя в порядок. Постояв еще немного, решила не возв-ращаться. Программа еще не закончилась. Возможно, кто-то опять будет играть на баяне, а на сегодня у нее уже нет сил слушать. Хотелось прийти домой, завернуться в теплый плед и с кружкой горячего чая смотреть старый альбом. Почему-то фотографии не заставляли ее плакать. Наоборот, рассматривая их, она вспоминала радостные моменты, которые грели ее душу. Там они еще все вместе, улыбаются, мечтают…
Тамара поплотнее закуталась в пальто и вышла на улицу. Была уже середина марта, а теплом пока еще и не пахло. Дул сильный, холодный ветер, так и норовивший подхватить все на своем пути и унести куда-то далеко-далеко. Очередной порыв выбил у нее из-под красной, вязаной шапочки белокурую прядь волос. Придерживая ее рукой, Тома шла по тротуару, не обращая внимания на тяжелые тучи, нависшие свинцовой шапкой над их городком. Казалось, еще немного, и пойдет дождь. Доставать зонт при таком ветре было бессмысленно: его мгновенно могло сломать. Вдруг рядом затормозила машина. Подняв голову, Тамара увидела в окне лицо мужа.
– Садись скорее. Сейчас дождь пойдет, вымокнешь. Я не хочу, чтобы ты заболела, – заботливо сказал он, открывая дверь автомобиля.
Она посмотрела на него и села в машину. Леонид переживает за нее, словно она маленький ребенок. Он всегда старался, чтобы ей было хорошо и комфортно. Тамара смотрела на него и улыбалась: какой же он у нее хороший!
– Ты что, плакала? – спросил он.
– Неужели так заметно? Там всего-то пару слезинок скатилось, – попыталась отшутиться Тома.
– Ну, ну, знаю я тебя, пару слезинок… Вон глаза какие красные. Что, опять баян? – спросил Леонид. Он знал, что жена сегодня собиралась на концерт.
– Угу. Мальчик играл, – ответила она.
– Понятно. Слушай, даваем заедем в магазин, купим молока и сделаем какао. Потом будем сидеть рядышком, пить эту вкуснятину и смотреть интересный фильм, – предложил он.
– Какао? А почему не чай? С медом и лимоном?
– Потому что только какао согревает душу и поднимает настроение, – весело ответил муж.
– А чай?
– Ну, причем тут чай! Ты какао хочешь или нет?
– Хочу, – улыбаясь, ответила Тома.
– Вот, видишь, уже одна мысль об этом божественном напитке заставила тебя улыбнуться!
Он свернул к ближайшему магазину и заглушил двигатель.
– Я быстро, – сказал он на ходу и убежал.
Тамара сидела и смотрела в окно. Другой бы пиво предложил купить, а ее муж – какао. Чудно. Но ничего удивительного в этом не было. Сколько знала его Тома (а вместе они уже 19 лет), Леня спиртное не любил, ну так, может иногда пивка выпить с рыбкой. Но больше всего он обожал сладости. И старался, если уж покупать что-то вкусное, то так, чтобы все были довольны.
По машине забарабанили первые капли дождя. А еще через минуту вернулся Леонид. В руках у него был белый пакет.
– Я еще взял печенье, твое любимое, песочное, – целуя жену в щеку, сказал Леонид.
– А детям что? – спросила Тома.
– Обижаешь. Там еще коробка зефира и две плитки шоколада. И одна тебе, с орехами, как ты любишь.
Он завел машину и уже через 15 минут они были дома. Леонид забрал пакет и ушел на кухню готовить какао, а Тамара пошла в комнату. Дети давно вернулись из школы и делали уроки.
Переодевшись в домашнюю одежду, Тома взяла плед и удобно устроилась перед телевизором. Не так давно все было по-другому. Они всей большой семьей садились в зале или на кухне за столом и дружно что-то обсуждали, смеялись. Сейчас они тоже, бывает, собираются, но… не хватает одного человека. Как бы ей хотелось повернуть время назад, чтобы успеть попросить у него прощения за те слова, которые сказала еще девчонкой! Сколько раз она мысленно просила прощения, но прощать было некому…
Из кухни донеслось шутливое ворчание, и вот с двумя кружками горячего напитка к ней шел Леонид. На запах из своих комнат выглянули дети
– О, какао! А нам? – спросил сын. Юре уже исполнилось тринадцать.
– Там на кухне стоит. Пойди, налей себе и Вике, – сказал отец семейства.
– Ладно, – ответил мальчик и потопал на кухню.
– Ну что, готова поднимать настроение? – протягивая жене кружку спросил Леонид.
– Угу, давай.
Потом они сидели, пили какао и смотрели телевизор. Там показывали какую-то телепередачу про животных. Затем началась музыкальная программа. Тамара уже хотела было переключить, как на экране появился молодой баянист и зазвучал «Марш славянки». Рука у женщины дрогнула, пульт выпал и с глухим стуком ударился о ковер. Тома сидела неподвижно, по щеке неторопливо бежала слеза. Это была не лирическая мелодия, навевающая грусть, а обычный веселый мотив. Но сердце Тамары рвалось на части, ей хотелось упасть на диван и разрыдаться. Ну почему же все так случилось! Это жестоко, жестоко! Но нет ни сил, ни желания переключать. Как часто он любил наигрывать эту мелодию. «Папа, папочка, ну почему ты так рано ушел? Мне столько тебе нужно сказать. Я так и не успела попросить у тебя прощения», – пронеслось в голове у Тамары. Музыкант заканчивал свое выступление. А Тома тихонько плакала на плече у мужа. Леонид, молча гладил ее по голове, крепче прижимая к себе и стараясь утешить. Все со временем пройдет, боль утихнет, и только душа будет помнить ту простую мелодию баяна…
Н. Скиба.