Тучи сгущались уже не первый день, словно угрожая мощным ливнем, но все же за последние двое суток ничего подобного так и не произошло. Рикки оглянулся: показалось, что окликнули. Но, как и в прочие разы, это оказался очередной мираж.
Рикки всегда был довольно рассеянным, «на своей волне», и посему довольно часто принимал шум ветра или скрипы за голоса и шаги. Но в этот раз ему было чего опасаться. Он снова помотал головой, огляделся, убеждаясь, что никого рядом нет. Спокойно вздохнул, коснулся кармана куртки.
Все еще на месте.
Его клад был при нем, и сердце билось чаще всякий раз, когда он об этом думал. Рикки безмятежно опустился на блеклую, желтую траву и глянул вдаль.
Его родной поселок не был чем-то примечательным: много старых домов, некоторые – более новые, другие качественно приведены в порядок. Чуть дальше – длинная и широкая река, которая, уходя за горизонт, казалось, тянется бесконечно, утопая в восходящем, завтрашнем дне. А за ней – город. Он был очень большим и расстилался по всему горизонту, однако, хотя все знали, что там кипела жизнь, многие высотки внушали страх. Разрушенные, разоренные и частично снесенные.
Они были напоминанием о войне, которая прошлась диким вихрем, выжигая все на своем пути, подобно адскому пламени. Рикки не знал всех подробностей этой войны, а всякий раз, когда он спрашивал у матери, та уклончиво отвечала, что всему виной совершенно незнакомые нам люди из «другой страны».
И если уж быть откровенно честным, с самого рождения Риккард Доннован ни разу не столкнулся ни с термином «страна», ни с ее юридическим подтверждением и наличием.
И ему было стыдно, что он даже не знал значения этого термина, в то время, как излюбленной темой всех стариков его поселка было обсуждение этого явления прошлого.
Страна. Для Рикки это было причудливое заклинание, которое вызывало призраков давно минувших дней.
Но главной достопримечательностью для детишек оставался лес на востоке. Он скрывался за холмами и, казалось, убегал от реальности в бесконечную даль, так же, как река и Город. Чудилось, что за каждым деревом таится страшная тайна, которая манила и жаждала быть разгаданной.
И каждый мальчишка в поселке знал: ночью в этом лесу, в конце каждого месяца, что-то происходит.
– Рикки!
Парень обернулся и увидел приближающихся друзей. Дюк и Сэллем оставались ими, даже вне стен родного дома. По окончании лета мальчишек отправляли в город, где они жили, проходя обучения в училищах, на различных, предписанных обществом, специальностях. И в этой полной разрухе и смоге жизни Дюк Виньярд и Сэллем Форж были для Риккарда лучами света в царстве тьмы.
– Привет, ребята!
– Ну, что? Это же сегодня! Сегодня – такой важный день!
Дюк тараторил, тяжело дыша, а Сэллем довольно кивал.
– Еще бы! Сегодня именно та самая ночь, когда в лесу свершается тайна!
– Что ж, – пожал плечами Рикки, высвобождаясь из тумана мыслей, – восхитительно! Когда пойдем?
– Я думал об этом, – Дюк потер подбородок, размышляя о грядущем деле, – нечто всегда происходило около 11 часов вечера. Нам стоит встретиться часом раньше, около амбара Старика Филдфорста.
– Добро! – кивнул Сэллем и перевел взгляд на Рикки. Тот промолчал, по-прежнему глядя вдаль.
– Эй, приятель! – весело улыбнулся Дюк. – В чем дело?
Доннован слегка вздрогнул, зябко повел плечами и, к своему сожалению, понял, что скрыть свои размышления не получится.
– На днях услышал от стариков о чудном деле. Вроде… как же она… женитьба!
– Ах, это! – весело улыбнулся Сэллем. – Ну, это дело прошлого, сейчас о таком не принято говорить.
– Да, – со всей серьезностью заявил Дюк. – Думаешь, почему мы живем только с матерями? Отцы наши не скованы узами брака и трудятся на благо всего мира.
– Так говорят, – выдохнул Рикки, слегка разочарованный.
– А к чему ты это спросил? – прищурившись, поинтересовался Дюк.
Риккард лишь пожал плечами. Благо, друзья не знали о юной Розабет, которую он встретил в городе. Ее прекрасные рыжие локоны сводили с ума, улыбка переполняла сердце нежностью, карие глаза наполняли этот мир красками, а душу – вдохновением. Парочка не одну ночь проводила в заброшенных домах, наблюдая через разрушенные крыши ночное небо. Казалось, они – последние на всем белом свете, кто еще мог чувствовать или восхищаться звездами. Девушка была немного младше самого Рикки.
– В любом случае, – голос Дюка вернул его в реальность, словно обдав ледяной водой, – нам уже почти 14 лет. Обучение скоро закончится, впереди – иная жизнь. И сюда, на родной Берег, мы не вернемся.
– Таково бремя мужчин, – Сэллем сделал умный вид, закрыл глаза и воздел указательный палец к небу. – От нас зависит целый мир.
– Так говорят, – вновь повторил Рикки, на сей раз сделав вид, что он более не переживает по поводу своих сомнений. – Ну так что, увидимся в 10 вечера?
– Точно, ждем тебя у амбара ночью.
Друзья побежали в сторону домов, а Рикки долго смотрел им вслед, грустно улыбаясь.
В целом, они были правы. Такая тривиальная традиция, как женитьба, была очернена, потому что неугодна нынешнему человечеству. И Дюк был прав: с этими иллюзиями стоило попрощаться. Ведь близился сентябрь, а за ним – возвращение в город. Но стоило Риккарду вспомнить лицо Розабет и достать кольцо, которое он так бережно хранил в кармане куртки, как все его сомнения развеивались сами по себе.
На часах было чуть больше десяти вечера, когда Сэллем соизволил явиться к месту встречи.
– Наконец-то! – проворчал Дюк. – Мог бы и не торопиться, мы совсем не спешим.
– Я… ух, – Сэллем, запыхавшись, долго не мог выговорить ни слова. – Понимаешь, тут…
– Хватит, ребята! – прервал Рикки. – Времени, действительно, практически нет! Потом разберемся. Вперед!
Без лишних слов троица поспешила в лес. Лучи фонариков освещали дорогу искателям приключений, разгоняя зловещую тьму.
– Вы слышите? – шепотом спросил Сэллем, выговаривая слова так тихо, словно опасался, что его голос выдаст местоположение всей троицы.
Но шум реально был. Тихий, едва уловимый, с каждой минутой нарастающий.
– Туда! – указал Дюк, переводя луч света на протоптанную между деревьев дорожку.
Ребята бежали так быстро, как только могли, чтобы настигнуть непонятный гул. Наконец, шум перерос в рев, и небо озарил свет, который даже мрачные кроны не смогли спрятать от жителей поселка. Друзья медленно продвигались вперед, пока практически не влетели в эпицентр событий. Троица замерла.
Перед ними была решетчатая стена, скрывающая нечто, похожее на посадочную площадку. Рев, который ребята слышали, оказался шумом двигателей: с неба, подобно монстру из ночных кошмаров, медленно опускалась капсула. Села на площадку. Тягучая тишина. Потом вновь послышался гул, но уже другой, дверь аппарата стала осторожно открываться, выпуская наружу пар. В прорези света возник силуэт, который был выше человека, который вышел его встречать.
– Приветствуем вас, посол! – учтиво выговорил представитель землян, облаченный в красивый и дорогой костюм. Его хорошо освещал луч света из капсулы. Полный, с гладким и ровным, без морщин или признаков щетины, лицом, с виду – лет сорока. До этого дня ребята не видели таких франтов ни в поселке, ни в городе. Он им показался чужим, представителем другой расы, но факт оставался фактом – это был человек. И явно – из богатой половины их мира. А вот силуэт, скрывающийся за паром, не принадлежал человеку. Это был высокий и тощий гуманоид, одетый в тяжелый алюминиевый костюм, с зеленой сухой кожей. Его взгляд скользнул по франту, и тот сразу же стал рассыпаться в поклонах.
– Все сделано, месячная норма сотрудников готова, – не поднимая головы, бормотал землянин. – Прикажете погружать на борт?
Пришелец выдержал весомую паузу, коротко кивнул. Франт выпрямил и махнул рукой охране. Те открыли дверь небольшого барака и стали выводить людей. В основном это были юноши, но старше ребят года на 3-4. Кто-то был доволен, кто-то продолжал причитать, но все без колебаний, подобно овцам, поднимались на борт корабля.
– Эта рабочая сила будет отправлена на Инзурию, близ Денеба, – с сильным акцентом выговорил пришелец. – Коалиция Звездных Систем благодарит вас за сотрудничество и ждет новой партии рабочих.
– Конечно-конечно, – франт вновь заторопился с поклонами.
Что было дальше, ребята не видели. Охваченные ужасом, они кинулись прочь от этой стены, от той страшной тайны, которую узнали.
– Почему ты мне не сказала?!
Мирра Доннован, сложив на столе натруженные руки, грустно смотрела на сына.
– Хотела уберечь от всего этого. Хоть и понимала, что – ненадолго.
Риккард уже не кричал и не бесновался. Смиренно сидел за столом, ковыряя ужин, кусок просто не лез в горло. За окном лил дождь, но даже сквозь шум его капель Рикки слышал рев двигателей корабля, который покидал эти земли.
– Война закончилась, – грустно сказала мать, – и мы стали частью огромного сообщества. Но, увы, на условиях черной рабочей силы.
– Как же так вышло?
– П-ф, – мать небрежно фыркнула и хотела что-то добавить, но Рикки прервал ее, вскинув руку.
– Прости, – нотки грусти звучали в его голосе, – но я не поверю в твои рассказы о вине «чужой страны».
Сейчас картина открылась ему в целом. Он понял, почему старые традиции ушли прочь и их заменили активной пропагандой труда и радости за правое дело. Сейчас для него в матери отразилась вся планета – женщина, оставшаяся не у дел, променявшая борьбу на объедки. О чем еще нужно говорить? Все и без того ясно.
Рикки поблагодарил за ужин и пошел спать. Но еще долго лежал в абсолютной темноте, сжимая в кулаке кольцо.
Он знал, что не отступится. Розабет была ему дорога, и сама мысль о том, что – рано или поздно – ему придется покинуть не только ее, но и родной мир, была невыносима. Но вариант сдаться, подобно всему человечеству, для него был еще более неприемлем.
Решено! Когда он вернется в город, то сделает Розабет предложение.
Риккард улыбнулся. На душе стало немного спокойнее. Он воспринял свое будущее не как крах и потерю всего важного на свете, а как шанс найти и обрести что-то новое.
Дождь безжалостно стучал по стеклу. Старые часы тикали, заглушая шум капель, которые без устали барабанили по подоконнику.
Рикки еще раз сжал кольцо, потом спрятал его под подушку. Закрыл глаза и попытался уснуть.
В этот миг часы пробили полночь.
Лето закончилось.
Святослав Олейников, Крыловская.