В последний раз наш класс встречался через 20 лет после окончания школы. Позже в таком составе уже встретиться не довелось: кто-то ушел из жизни, кого-то болезнь приковала…
Но – страшно подумать! – прошло 60 лет, как закончили школу, и мы попытались встретиться. Скажу честно: попыток и раньше было много, но кого-то «держала» работа, дети, ремонт, недуги, а то уже и внуки. Причин, конечно, много. Вот и в этот юбилей – когда-то дружный и, по мнению многих учителей, особенный класс – не смог собраться полностью. Даже наша, девчоночья, компания, дружившая со школьных лет, прибыла не в полном составе. Мы – это четыре подруги: Лида, Людмила, между нами – Мила, Галка и я, Катюха. Не было Милки… Встрече, конечно, обрадовались, хотя узнать в нас тех юных, шестнадцатилетних, романтически настроенных девчонок, было трудно.
Вспоминали учителей, отсутствовавших одноклассников, свои незабываемые школьные годы…
Тогда смело в мечтах рисовали свое будущее, спорили, что-то доказывали друг другу: каждой непременно хотелось быть счастливой, успешной. И как всегда все споры перекрывал спокойный, ровный голос Милки. Вот она – душа нашей компании – юная, стройная, неотразимая и… немного надменная, рисует нам идеал «своего» мужчины:
– Мой принцип, девчонки, все – или ничего! Мой идеал должен быть безукоризненным и во всем достойным меня! Я решила так: поищу здесь года три, а нет – брошу все силы на заграницу. Он должен быть миллиардером, ну, в крайнем случае, миллионером! И все мечты мои станут реальностью… – она победоносно обводила компанию взглядом.
– Лучше синица в руках, чем журавль в небе, – скептически заметила Галка Локтева. – Опустись на землю…
Глядя на Милку, я подумала, что не разделяю Галкиного скепсиса: да у такой все получится, – сказала я себе – это не я! И мне тогда стало почему-то грустно.
И точно, в школе Мила, учившаяся в выпускном классе, вела себя высокомерно, проходя мимо меня, даже не удостаивала взглядом. А после я вовсе потеряла ее из виду.
Встретились спустя восемь лет. Как ни странно, она не ехала в открытом лимузине, а скромно ждала автобус на остановке. Но взгляд был такой же гордый, интонации самоуверенные…
– Ты как? Замужем? Кто муж? И что, денег хватает? – прощупывала она меня вопросами. – А я не тороплюсь, предложений много, но я выберу самого достойного, – и она вскочила на подножку подошедшего автобуса.
Я почему-то вспомнила школу и то, каким она видела свой идеал: квартира, машина, приличная зарплата мужа, он не должен пить, курить и, не дай Бог, поднимать на нее руку. И конечно же, сиял от счастья, что женился на ней…
Я тогда, слушая ее, покорно кивала, и мне было грустно от Милкиного превосходства надо мной: все-таки она разбирается в жизни! Нет, в отличие от подруги я была уже замужем, у меня подрастал сын, муж не миллионер, но нам хватало.
Может, я и поторопилась, выйдя замуж по любви, не думая о его достоинствах, но не жалею об этом.
Больше я Милу не видела на автобусной остановке. А спустя лет пять на празднике по случаю юбилея нашей школы, куда пригласили и бывших выпускников, меня окликнула неброско одетая, но сильно накрашенная женщина, в которой я не сразу узнала школьную подругу.
– Я что, так изменилась? – с холодным удивлением спросила она, подходя ко мне. – Ты минут пять в упор смотрела на меня, не решаясь поздороваться. Конечно же, она изменилась: сутулая фигура, лицо под тройным слоем косметики выглядело вульгарно.
– Да нет, выглядишь прекрасно, – успокоила ее я, хотя для себя отметила ее далеко не праздничный наряд: какой-то серый трикотажный костюм, обтягивающий сутулую спину, с пузырящимися на локтях рукавами, что не сочеталось с нелепой раскраской лица. В голосе чувствовалось раздражение и даже нервозность. Не было той гордой самоуверенности, что раньше.
Она подошла с бокалом шампанского к нам, своим одноклассникам, и с презрительной улыбкой слушала оживленные алкоголем разговоры…
– Живем хорошо, не жалуемся, нечего Бога гневить, дети растут, мы трудимся, – хвалилась располневшая Лида, демонстрируя пальцы в золотых кольцах. – Мы на Севере живем, там специалисты ох как нужны! Сережка мой на буровой мастером. Недавно «Жигули» купили, квартиру кооперативную приобрели…
– И ты считаешь это хорошей жизнью? – с иронией произнесла Милка. – Главное – не материальные ценности. Вот у меня масса интеллектуальных хобби: я занимаюсь эзотерикой, изучаю древнеегипетскую культуру…
– А замуж вышла? – перебил Милку кто-то, пытаясь подколоть. Но она сделала вид, что не услышала вопроса.
Так случилось, что тогда, с праздничной встречи, мы шли к автобусной остановке с Милой, и она кое-что сообщила мне о своей личной жизни…
– Я поняла, что главное в мужчине – интеллект. Встретился тут один торгаш, думал произвести впечатление: «Ты у меня работать не будешь, будешь сидеть дома и пироги печь».
– Ну и вышла бы, – говорю.
– Щас! Я не собираюсь быть стряпухой, нарожать детей и слюни им вытирать. Мне нужен партнер для духовного общения…
Давно уже забылись прежние встречи одноклассников, у каждого своя судьба, разная, но своя. Как-то, гуляя с внуком по осеннему парку, я обнаружила свободную скамейку, всю усыпанную разноцветными листьями, и решила отдохнуть. До чего же приятно оказалось сидеть, вытянув усталые ноги, и наблюдать за пестрой толпой снующих по аллее людей.
Из приятного состояния меня вывела чья-то фигура, неожиданно возникшая передо мной. Какая-то полная женщина с редкими, давно не мытыми седыми волосами, одетая в дешевые яркие тряпки из секонд-хенда, упорно не желала уходить, глядя на меня и глупо улыбаясь. Я уже хотела попросить ее отойти: мне за внуком следить надо, но старуха суетливо затараторила:
– Кать, это я, Мила! Узнаешь? Как ты? Как дети, внуки? Выглядишь молодцом! А я… замуж вышла!
– Наконец-то, нашла свой идеал? И кто же он? – удивилась я.
– Ага, и знаешь где? В своем же дворе. Иду, смотрю: мужик бесхозный на скамейке сидит. Оказалось, пока он сидел в тюрьме, жена его из квартиры выписала и теперь на порог не пускает. Ему просто некуда идти… А так он хороший человек. Временно не работает, по дому все помогает: там это, цветы полить, чайник на плиту поставить… Пить не пьет. Ну-у, два-три раза в неделю, разве это доза для мужика? Меня не обижает… тут на днях стукнул… видишь, синяк… уже проходит, так на коленях прощения просил. А так… он меня любит… На Восьмое Марта хотел цветы купить, да денег не было. «Зачем, – говорю, – мне твои цветы, главное, что ты у меня есть». Так и живем в моей каморке… я тут неподалеку дворником устроилась…
Милка тараторила, а я смотрела в ее большие, когда-то очень красивые, а теперь помутневшие глаза и вдруг поняла для себя: единственное, что не изменилось в ней, не поддалось натиску времени – это радость, упоение полнотой бытия человека, достигшего цели в жизни…
На нашей, надеюсь, последней встрече школьных друзей, мы вспоминали всех до одного, никого не забыли.
Я рассказала одноклассникам о последней встрече с Милой. Все загрустили… Вот они, судьбы…
Т. Юпилайнен.