О том страшном дне, когда в Октябрьской немцы разбомбили санитарный поезд, уже не раз рассказывали на страницах нашей газеты. В то время каждый воспринимал его по-своему, но общими были страх и ужас от увиденного и пережитого. Вот как это событие вспоминает жительница Октябрьской Г.А. Белоусова:
– Этот день забыть невозможно. Уцелевшие от той бомбежки раненые санитарного поезда поговаривали: «Благополучно бы проехать Крыловскую, а дальше будет безопасно». Но не получилось.
Фашистские самолеты налетели так внезапно, их было так много. Они начали бомбить только что подошедший к станции санитарный поезд. Горели вагоны, сотни убитых и раненых, крики, стоны, нескончаемые взрывы бомб, жуткий рев немецких самолетов с черными крестами, которые летели низко, наводя еще больший ужас.
Мы с мамой в это время были в конторе Павловского совхоза, совсем близко от железной дороги, и не успели добежать до бомбоубежища. Легли под деревьями рядом с конторой. На земле звуки еще больше усиливались, и казалось, что бомбы рвутся совсем рядом. Еще и этот ужасный рев самолетов…
Почувствовав неладное, я открыла глаза и увидела, как страшно дышит моя мамочка. Ее глаза были плотно закрыты, а грудь неестественно поднималась и опускалась. И я уже не слышала ни рева самолетов, ни взрыва бомб, я боялась, что сейчас умрет моя мамочка…
Моя подруга рассказывала, что ее отец участвовал в захоронении погибших после той бомбежки в братской могиле. Отец увидел погибшего мальчика лет десяти. В стене той страшной могилы он сделал нишу и положил в нее тело ребенка. А когда пришел домой, прижал сынишку такого же возраста к своей груди и дал волю слезам…
Перед оккупацией и во время нее мы с мамой жили в одной из комнат конторы совхоза. Был выходной, я была одна. В это время пришли немцы и начали стучать в дверь. Я испугалась и решила не открывать. Они не отступали, и я открыла. Один из немцев держал наготове пистолет, он приставил его к моей груди и закричал: «Партизан!!! Шнель, шнель!!!» Они бросились искать по кабинетам партизан, а я стояла ни жива ни мертва. Хорошо, что в это время не пришла моя мама. Увидев все это, она могла бы броситься меня защищать… Через пару дней после этого немец-комендант подъехал к конторе на велосипеде и зашел к старосте. Когда немец вышел, велосипеда на месте не оказалось. Староста нашел «крайнего». Он вызвал мою маму и так ее ругал, так кричал на нее… Но в это время дети прикатили велосипед на место, они брали его покататься. Инцидент был исчерпан, а страх в душе остался. Мы тогда жили в постоянном страхе.
Пусть наши дети и внуки никогда ничего подобного не испытают.
Подготовила О. Федина.
