Парню повезло: его деды были живы.
Род Герцовских берет свое начало еще со времен Петра I. Как поселился на хуторе Бечевая Балка прадед Алексея Герцовского Яков Михайлович, история умалчивает.
Алексей родился в семье Алексея Григорьевича и Полины Васильевны Герцовских. Мать была из многочисленного казачьего рода станицы Ново-Михайловской Панкрата Мартыновича Пелипенко.
Гуляли по Ростову рослые ребята
В 1909 году золотая молодежь города Ростова-на-Дону курила продукцию табачной фабрики – новинку 20 века – папиросы. Особенно по праздникам, с папиросами в зубах, парни слонялись по Большой Садовой, тем самым вызывая зависть провинциальных юношей. Главную улицу Донской столицы того времени украшали киоски, с витрин которых на публику глядели усатые красавцы, окутанные клубами бело-голубого дыма. Как-то в конце лета в Ростов прибыл Яков Михайлович Герцовский со своим 16-летним сыном Алексеем по свои делам: кое-что продали на городском рынке и приобрели для своего крестьянского хозяйства. На постой остановились у своего родственника, который был доктором. Сын доктора и стал искусителем Алексея попробовать модные в то время папиросы Ростовской табачной фабрики. Алексею понравился не сам табачный дым, одурманивающий его мозг, а «картина», которую они являли вместе с кузеном: празднично одетые, не по годам рослые, крепкие шли по главной городской улице с папиросами в зубах, и на них заглядывались местные девицы. Пока гуляли, успели выкурить по четыре папиросы. Вечером Яков Михайлович ничего не заметил, а вот доктор учуял… На другой день он повел юношей в анатомический кабинет больницы, где в их присутствии вскрыл тела двух покойников. Один из них был заядлым курильщиком – его легкие были грязно-красного цвета. С тех пор Алексей никогда не курил.
В 19 лет стал старшим в семье
Когда Алексею было 19 лет, отец поехал на ярмарку, чтобы купить лошадей для хозяйства. Чтобы уговорить покупателя приобрести товар, приказчики угостили хуторянина водкой. Хмельной Яков Михайлович вошел в загон, попытался сеть на коня, свалился и был травмирован испуганными животными. После этой беды он прожил около пяти лет и умер. Вскоре умер и его сын Макар. Все труды и заботы семьи на себя взял молодой Алексей и стал полноправным хозяином оставленного наследства. Выдал замуж своих сестер. Сам женился и вместе со своей женой Ольгой вырастил своих детей.
При рождении получил имя деда
Его внук, Алексей Григорьевич Герцовский, родился в 1950 году, получив имя своего деда. После четырех своих двоюродных сестер он был долгожданным и любимым внуком, а посему рос балованным, что при чрезмерной живости характера повлекло за собой неприятные события. Когда Алексею было пять лет, жарким летним днем он нырнул в бочку с холодной колодезной водой. После этого купания долго болел ангиной. Лечила его бабушка Ольга и жившая рядом с их подворьем сестра отца Катя. С тех пор, вплоть до операции после окончания 8 класса, он часто болел.
В школу он пошел в 1957 году. С первых дней учебы начальная школа № 4, называемая в народе буденовской, понравилась Алеше. Его первая учительница Вера Петровна Шепель – участница ВОВ, воевала на Черном море – много рассказывала, как кирками они долбили полускальный грунт при строительстве блиндажей и оборудовании огневых позиций, о боевой учебе, о ночных поединках девушек-прожектористов, зенитчиц с немецкими бомбардировщиками в городе Туапсе, о моряках-десантниках. Чрезмерной напористой строгости, какую имели другие педагоги, у Веры Петровны не было, но дисциплина в их классе была не хуже, чем у других. Особое внимание она уделяла нерыцарским отношениям мальчишек к девочкам. После каждого инцидента наедине проводила беседу и давала свою убедительную оценку. Это она навела порядок в головах учеников, который им был необходим для будущей жизни. В их классе, например, никто не курил.
Василий Панкратович
В начале жизни Леше очень везло. Все дедушки и бабушки в год его рождения были живы. Родители его отца жили с ними на одном подворье. Дом деда по матери Василия Панкратовича Пелипенко, – участника ВОВ, награжденного орденом Славы 3-ей степени – находился через несколько дворов от их подворья. Подворье деда, без малого в один гектар, спускалось огородом к водоему. Чуть менее половины занимал сад. В дошкольные годы летом, особенно в период созревания фруктов, Алексей проводил время во дворе деда Василия. Там же часто были многочисленные двоюродные и троюродные братья, сестры и соседские дети. Дедушка Василий на войне получил тяжелое ранение, и ему ампутировали ногу ниже колена, на которую он надевал вырезанный своими руками деревянный протез. Работал он в колхозе ночным сторожем и поэтому обычно до обеда отсыпался. После обеда к нему часто заходил его приятель дедушка Сашко, который во время войны также был сапером. С войны он вернулся инвалидом с отрезанной выше колена ногой. У обоих дедов в госпиталях не смогли вытащить всех осколков от мин.
Сашко
Дедушка Сашко был весьма доступен детям, и они звали его просто Сашко. Однажды после полудня дети лазили по веткам высоченных шелковиц, поедая черно-фиолетовые медовые плоды. Когда они уже изрядно насытились и измазались плодами шелковицы, во двор приковылял дедушка Сашко. Ребятня тут же спустилась с деревьев и окружила гостя. Старик уделил внимание каждому, побалагурил и помирил враждующие стороны мальчишек. Спустя некоторое время, дедушка Сашко закрыл глаза и стал медленно покачиваться. Казалось, он спит, но когда из хаты вышел дедушка Василий, открыл глаза. На вопрос друга: «Как дела?» дедушка Сашко ответил непривычно тихим, печальным голосом: «Наше дело, Васыль Панкратович, – табак…». На этом разговор прервался, и они молча закурили. Наблюдая эту сцену, Алеша почувствовал, что у дедов есть какие-то непонятные для него невеселые тайны.
Дедовская тайна
Через семь лет Александр Петрович умер. На его поминках из разговора двух женщин Алеша узнал об осколках, которые носил в животе дедушка Сашко, и что такие есть и у его дедушки Василия. Эти осколки после тряски и на непогоду вызывали боли. Алеше сразу же вспомнился летний день, шелковица и разговор дедов. И, конечно же, слова Сашко: «Наше дело – табак…». С тех пор эти слова понимались им, как выражение полной, неисправимой безнадеги. Василий Панкратович за год до смерти упал, когда вел на веревке молодого бычка. В больницу обратился не сразу, а когда ему делали операцию, врачи обнаружили раковую опухоль и вытащили два осколка.
О. Леонова, по материалу Н. Майстровского.
