На последнем заседании комиссии по делам несовершеннолетних рассматривался вопрос об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении сразу троих подростков из станицы Октябрьской. Мальчишки залезли в помещение и испортили находящееся там имущество. Просто так, от нечего делать.
Первый из них был особенно немногословен, стоял, опустив глаза в пол. «Заводилой» назвал другого подростка, а сам, вроде, за компанию пошел. Жаль было смотреть на мать, которая не успевала вытирать слезы, а ему все нипочем. Только на миг метнул он на взрослых растерянный взгляд, когда сказали, что в компетенции комиссии ходатайствовать об определении его в колонию, но раскаяния не последовало. Второй паренек был полной противоположностью: он, казалось, еле сдерживал себя, чтобы устоять на месте, но глаза не прятал. На вопросы отвечал прямо. Сказал, что решение залезть в помещение было общим. Несколько удивило поведение его мамы: она либо не понимала драматизма случившегося, либо не видела в этом ничего страшного – слишком уж несерьезно она себя вела. Но при этом было видно, что сын маму любит и уважает.
Третий как-то вообще не вписывался в эту компанию. Высокий, подтянутый, видно, что занимается спортом, с прямым открытым взглядом детских глаз. Да они и на самом деле еще совсем дети. Его сожаление о случившемся было искренним, а взгляд, обращенный к маме, – виноватым. Надо сказать, что последние двое подростков дома не сидят сложа руки, они активно помогают по хозяйству.
Почему они залезли в чужое помещение и нанесли ущерб имуществу, толком объяснить не могли. Мамы пытались объяснить это тем, что им нечем заняться, но у членов комиссии нашлось немало аргументов, чтобы это опровергнуть. И это действительно так. Школы, где учатся ребята, известны своими кружками и секциями, занятия находят все желающие. Конечно, если есть желание.
Что объединяет этих мальчишек? Все они растут без отцов. А еще они просто дети.
Вспомнила работу в школе, своих учеников. После седьмого класса (а было это ни много ни мало почти 30 лет назад) мы с директором школы искали их по чердакам и подвалам, канализационным люкам и котельным, где они курили, пили, нюхали какую-то гадость. Вытаскивали их иногда еле живых. А потом они стояли на подобной комиссии и вели себя примерно, будто и не с ними мы возились. Сколько прошло лет, как все изменилось, а дети остались детьми. На таких комиссиях у мам часто проскакивают фразы, в которых они признаются в собственной беспомощности в воспитании детей. Например, часто говорят, что дети врут, удивляясь, откуда это в них: ведь дома учат говорить правду! Мы все дома этому учим, но по-разному. Большинство, например, говорят, что нельзя курить, пить. А сами продолжают это делать ежедневно: курят в присутствии детей, устраивают частые застолья со спиртным. И пропускают тот момент, когда в сознании подрастающего ребенка назревает жуткое противоречие: нельзя, а сами это делают, значит, взрослые просто лгут, все это можно делать. Своими поступками мы толкаем детей на ложь и не только…
На комиссии решили, что через две недели мальчишек снова вызовут на заседание. А пока им организуют экскурсию вместе с другими ребятами, чтобы посмотреть на то, как живут заключенные, чем они занимаются, чтобы подумать о своем поведении и сделать соответствующие выводы. Члены комиссии тоже пока подумают, какое решение в их отношении принять.
Комиссией было рассмотрено несколько административных дел в отношении родителей, которые ненадлежащим образом занимались воспитанием и содержанием своих несовершеннолетних детей, а также вопросы профилактики.
О. Кайдаш.
