Помните, у поэта: «… с этим прошлым порвите непрочную нить»? Конечно же, с поэтом можно поспорить. Память человеку и дана на то, чтобы самые яркие эпизоды его жизни в трудную минуту были своеобразным бальзамом на душу…
Машина резко затормозила и остановилась.
– Уф, чуть не провез тебя мимо твоей работы! – Выходить не хотелось, было тепло и уютно. Посмотрели друг другу в глаза, и, как бы угадав ее мысли, Владимир задумчиво проговорил:
– А я и провез бы, так что с нас взять? Вот так бы и ехал с тобой хоть на край света… – Она подумала о том же, и хотя это были нечастые случайные встречи – он просто иногда подвозил ее на работу, подобрав по дороге, им было по пути, – Люба долго потом находилась под впечатлением этих мимолетных встреч, ворошивших прошлое…
Познакомились они в далекой юности совершенно банально – на танцплощадке. Люба тогда закончила первый курс вуза и отдыхала на каникулах у родителей. Встретившись на танцах со своими школьными подругами, девушка бойко обсуждала новости, расспрашивая кто-где, куда поступил? Заиграл вальс. К группе подруг подошел молодой человек и обратился именно к ней, к Любе:
– Потанцуем вальс? Я очень люблю вальсы.
Сначала молчали, потом несколько ничего не значащих реплик… музыка умолкла, он приложил руку к груди и, поклонившись, сказал:
– Отлично танцуете! Я – Владимир. Если позволите, следующий танец тоже с вами…
Всего за несколько танцев Люба узнала, что Володя отслужил в армии, работает в городе на комбайновом заводе, увлекается радиотехникой, любит музыку. Да и танцует, как убедилась девушка, замечательно…
Люба как бы издалека увидела себя худенькой, нескладной первокурсницей, отнюдь не красавицей, недоумевая, почему Володя из всех выбрал именно ее. Он интересовался ее учебой, рассказывал о себе, мол, приехал в отпуск к маме, живет она одна, и во многом ей надо помочь. Характер у него был веселый, он шутил. Домой шли вместе, с ним было просто, хорошо. Вдруг он остановился:
– А вот мой верный конь, – он указал на блестящий новенький мотоцикл, стоявший на обочине аллеи, – он меня и привез из города к маме. И сюда, в центр, я приезжаю на нем, так как живу далеко, на краю станицы.
– Прокатимся? – предложил Владимир. Разве можно было отказаться от такого заманчивого предложения! И вот уже ветер свистит в ушах, они шутят, смеются. Сейчас Любе эта выходка кажется верхом легкомыслия: пару часов знакомства – и прогулка на мотоцикле ночью! Но со стороны молодого человека не было ни посягательств, ни пошлости, Володя вел себя тактично. Они говорили так, будто были знакомы не один год.
Закончились каникулы, Володин отпуск, они разъехались по своим городам, и началась переписка. О письмах Люба вспоминает с особой теплотой. Это были не просто письма, а целые повести, поэмы. Своим красивым почерком Володя рассказывал о своей работе, о том, что приобрел пластинку с песнями Магомаева. Он знал, что Люба поет, участвует в смотрах и конкурсах, получает дипломы и звания лауреата, и уже летели от него поздравительные открытки, в которых Володя радовался ее успехам. В то время, как подруги по общежитию отправлялись в кино или на танцы, Люба доставала Володины письма и перечитывала их. Девчонки посмеивались: «Опять Любка свою «курсовую» развернула, никуда ее не вытянешь». Не было горячих объяснений в любви, клятв в верности, но оба ценили дружбу, каждый считал себя частью другого. Встречи, хотя и были нечастыми, но были радостными и нужны были обоим…
Люба часто вспоминает тот день… В очередной свой приезд Владимир серьезно предложил:
– Давай поженимся! Переведешься в вуз в моем городе и доучимся. Будем вместе, я буду всегда рядом… Когда Володя довел свои мысли до Любиных родителей, вот тут-то и началось…
– Ни в коем случае, – взбунтовалась мама. – А какая там учеба замужем! Пойдут пеленки, ползунки, распашонки… Нет, нет и нет! Говорят, что за счастье надо бороться, но Люба понимала, что это не тот случай, когда надо идти против родителей. Безграмотные, они хотели дать дочке образование и изо всех сил тянулись, порой отказывая себе, в семье, кроме Любы, были еще два брата. Любе вспомнилось, как ее Светка выходила замуж: поставила перед фактом, через месяц расписались, свадьбы не надо! Могла ли она перечить дочери? О, времена! О, нравы!
Разговор с родителями тогда не то, чтобы дал трещину в их с Володей дружбе, но «холодок» почувствовался. Нет, Владимир по-прежнему писал, что скучает и надеется на милость родителей, предлагал даже тайно расписаться, но Люба не решилась, хотя очень дорожила их дружбой. Письма приходили все реже…
Окончив институт и получив диплом и распределение, Люба спешила обрадовать и родителей, и Володю.
– Вот теперь делай, что хочешь: хоть замуж, хоть на Луну! – ликовала мама. Володя, как показалось Любе, сдержанно поздравил девушку, приехать не смог, якобы отпуск перенесли на осень… Люба почувствовала неладное. Уехав по распределению, сообщила Володе свой новый адрес. Долго не было от него письма, и наконец она получила весточку… Володя писал, что на одном из заводских корпоративов его пригласила на «белый» танец Ольга, лаборантка из литейного цеха… А вскоре объявила, что беременна… В его планах не было мыслей о женитьбе, но его вызвали в партком.
– Не женишься – положишь партбилет, за аморалку!
Люба очень переживала. Любила ли она Владимира? Наверное, да…
Время шло… Люба вышла замуж. Любила? Да нет. Позвали и пошла, в глубине души почему-то чувствуя вину перед Володей…
Встретились в станице, спустя три года, совершенно случайно. Она шла, держа за руку свою Светланку.
– Твоя? – понимая нелепость вопроса, воскликнул Владимир (чья же еще?)!
– А могла бы быть наша… – Он поведал Любе, что семья не получилась, ребенок оказался не его, ссоры, различие интересов – и развод. Любе тогда и ее замужество показалось нелепостью. Поспешила?
– А я до сих пор не могу никого полюбить так, как тебя, – признался Владимир. Что могла ответить женщина на столь позднее признание? Но ясно понимала, что дружба их была больше, чем любовь, бескорыстная и чистая…
Живут они в одной станице. Владимир, похоронив мать, переехал сюда, работает. Люба с семьей тоже перебралась поближе к родителям, которые часто болели. Оба далеко не молоды. У Любы две взрослые дочери, внуки. Владимир так и не нашел свою вторую половинку. Мир тесен… Нет-нет, да и мелькнет в толпе до боли родное лицо, и знакомый с юности голос спросит:
– Здравствуй, как поживаешь, Любовь моя? – а потом возьмет ее руки в свои, прижмет к груди и долго не отпускает. Говорит он это бодрым голосом, но оба чувствуют, сколько безысходности в нем…
Выходить из машины не хотелось, хотелось, закрыв глаза, слушать его голос, хотелось уехать в невозвратную юность, где они были молоды и, наверное, счастливы, где не сложилось, не сбылось их счастье. Хотелось, не стесняясь, ничего не скрывая – он поймет – поведать о своей жизни, которая сложилась совсем не так, как мечталось. Поведать человеку, так и не ставшему ее судьбой. Да-а, память…
Видно, никак не прожить без нее человеку.
Т. Юпилайнен.