Что дали поиски места захоронения солдата Великой Отечественной войны.
Война страшна не только тем, что уносит и калечит жизни. Она словно стирает бесследно: ушел человек из родного дома на фронт, потом связь оборвалась, и десятилетиями родные ищут его след, хоть какую-то ниточку, чтобы не был он без вести пропавшим…
Не дошли до Кавалерского хутора буквально 200 метров
В конце прошлого года на страницах районной газеты мы опубликовали письмо, пришедшее из Киргизии: родственники солдата Темирбека Чомоева, погибшего в годы Великой Отечественной войны, разыскивают место его захоронения. Напомним, что сражался он в составе 726 полка 395 стрелковой дивизии. Родные нашли его в списке безвозвратных потерь, где значилось, что он погиб 4 августа в хуторе Кавалерский.
После той публикации мы получили несколько откликов от крыловчан. И два из них касались именно братского захоронения, которое осталось на том самом месте, где был когда-то хутор Кавалерский.
Воспоминания жительницы хутора Елены Петровны Камянской сохранили в ее семье и поделились ими с нами Екатерина Дмитриевна и Владимир Григорьевич Кругляк. В свое время Елена Петровна была заведующей детским садом хутора Кавалерского, где проживало около 400 жителей. И начало оккупации ей запомнилось особо. 3 августа 1942 года они вместе с другими женщинами в обед пошли доить коров и увидели, что в сторону хутора идут молоденькие солдаты с телегой (как позже выяснилось, на телеге был раненый офицер). До хутора они не дошли буквально 200 метров, как послышались выстрелы. Женщины увидели немцев, которые и обстреляли наших солдат. Может, на тот момент кто-то из них, а их было пятеро, еще оставался в живых, но подошел немецкий офицер и добил из пистолета. Потом он собрал у всех документы, подошел к женщинам и на чистейшем русском языке сказал, чтобы эти документы они потом отослали родным солдат. Документы отдал бригадирше. Когда через полгода район был освобожден от оккупации, она передала их участковому.
Погибшие солдаты были похоронены на хуторе в братской могиле. Но имен на этом скромном мемориале никогда не было. Почему? Сейчас можно только предполагать, зная, что документы погибших изначально были при них и не были уничтожены врагом.
Хутора нет, а братская могила осталась
Другую историю рассказала, позвонив в редакцию, Раиса Акимовна Михайлова:
– Я родилась и жила в хуторе Кавалерском. Он располагался в полях между хуторами Лобова Балка и Казачий, относился к колхозу «Заря Востока». Недалеко от нашего хутора, но на другом берегу реки, был еще один с таким же названием. Он был побольше нашего и сейчас еще стоит (это Егорлыкский район), а нашего не стало в начале 70-х годов.
А вот братская могила на том месте, где был хутор, осталась. Один из похороненных там солдат погиб на моих глазах. Точно сказать, когда это было, не могу, мне было лет пять-шесть. Это было летом, и в нашем хуторе уже были немцы.
Наш дом стоял на окраине. В тот день я была во дворе, когда со стороны поля из зарослей выскочил всадник. Я от неожиданности вскрикнула. Выбежали немцы и стали стрелять. Всадник быстро развернул коня, пытаясь уйти, но пули его настигли. Он упал раненый, смог переползти через балку, добрался до посадки и там умер. Немцы долго не разрешали его хоронить, не подпускали никого. Но потом дедушка Кузьма Гаврилович Поклад все-таки его похоронил, там же, в посадке. Говорили, что, по всей видимости, это был наш разведчик. Кто именно это был, никто не знал: документов при нем не было.
В 1964 году его перезахоронили в хуторе, под памятник, там же похоронили и еще одного безымянного солдата, который погиб в другом месте…
Вот как бывает: отклики пошли, а вопросов не меньше, даже еще добавились. Сколько же солдат на самом деле покоятся в братской могиле в хуторе Кавалерский? Пять? Два? А может семь? Если изначально их имена не были известны, как в архивных документах появилась информация о том, что боец Чомоев погиб в хуторе Кавалерский?
Максат Субаналиев, ведущий поиск своего родственника Темирбека Чомоева, написал, что согласно боевому журналу 395 стрелковой дивизии 2, 3, 4 августа 1942 года в бывшем хуторе Кавалерском шли ожесточенные бои, в которых было задействовано 726 стрелковое подразделение, где служил Темирбек. Но по свидетельствам очевидцев тех событий, сохранившихся в архиве и районном музее, было известно о боевых столкновениях в августе 1942 года только у хуторов Кубанский и Казачий.
После боя поле было покрыто телами солдат
Хутор Кубанский тоже располагался на берегу реки, в том месте, где дорога на Новосергиевскую пересекает Кавалерку. Его тоже уже не существует, но и там была братская могила. И об этой братской могиле нам рассказала крыловчанка Любовь Федоровна Гринь:
– На Кубанском было около сорока дворов, и начинался хутор с нашего дома. Братская могила была от него метрах в двадцати, за ней ухаживала моя бабушка Фекла Дмитриевна Дедух. Бабушка вспоминала, что за нефтепровод, который шел по реке Кавалерка, был очень жестокий бой. После него поле было покрыто телами солдат наших и вражеских…
Она рассказывала историю, как пред боем в ее дом пришли двое наших солдат, а она как раз только хлеб из печи достала и накормила их…
Спустя много лет после войны из Луганска приехала делегация: ветеран с учениками – тогда организовывали поездки для молодежи по местам, где проходили бои Великой Отечественной войны. Они были и на братской могиле в нашем хуторе. Ветеран был участником того страшного боя. Разговорившись с бабушкой, он вспомнил историю, как его с товарищем местная жительница накормила хлебом. Оказалось это тот самый солдат, которого бабушка принимала в войну. Так они встретились много лет спустя. Это был Филипп Семенко, потом бабушка еще долго с ним переписывалась.
Когда хутора не стало, захоронение перенесли на кладбище в Крыловскую и вместе с ним памятник, который здесь стоял. Бабушка написала об этом Семенко. Он делал запрос в министерство обороны и еще четырем семьям помог найти своих погибших родных. А на месте памятника, но не на том самом, а метрах в 80-ти от него, построили обелиск.
На хуторе Кубанском насмерть стояли бойцы 726 стрелкового полка. В нем служил Филипп Семенко…
Так Кавалерский или Кубанский?
Мы предположили, что, если было искажено имя солдата, не могла ли закрасться ошибка и в названия хуторов: война, местность незнакомая, оба хутора стоят на реке Кавалерка… Поэтому попросили сотрудников крыловского музея поискать в своих фондах информацию о боях в хуторе Кубанский и на всякий случай по хутору Казачьему, который к Кавалерскому был гораздо ближе, чем Кубанский. И нам повезло – нашлось интересное письмо.
15 сентября 1963 года (Крыловский район на этот момент уже больше полгода, как был расформирован) его прислал на исполком Крыловского Совета депутатов участник боевых событий начала августа 1942 года. «Излагаю документально, как записано в моем дневнике», – пишет он. – «31.7.42 наш 726 стрелковый полк отошел под натиском превосходящих сил противника от хутора Койт (прим. редакции: ныне территория Новомихайловского сельского поселения Кущевского района) в район хутора Кубанский (Кавалерский), прикрываясь болотистой рекой Кавалерка. Этот отход к Кавалерке поставил в тяжелое очень положение 714 и 723 стрелковые полки нашей дивизии.
1.8.42 г. на рассвете 726 полк перешел в атаку. В 9.00 была взята станица Сергиевская. А к 11.00 – хутор Койт. У меня длинный список отличившихся в том бою. Положение 714 и 723 полков улучшилось, они смогли отойти к р. Кавалерке.
В ночь на 2 августа отошел к Кавалерке и наш 726 полк и занял оборону».
Погибли, но выстояли
Далее из письма следует, что 2 августа три полка вели в районе хутора Кубанский (Кавалерский) ожесточенные бои. 3 августа бои продолжились, но для того, чтобы 714-й и 723-й смогли отойти к Екатериновской, 726-му приказано было перейти в контратаку вдоль лесополосы по-над рекой до кургана, с которого хорошо просматривались подступы к Екатериновской и дорога на Новосергиевскую. Полк весь день сдерживал натиск врага, и только наступление ночи дало ему возможность выйти из боя, перейти реку Ея и к полуночи сосредоточится у железнодорожной станции Крыловская.
«Все полки дивизии не смогли подобрать и похоронить погибших в бою 3 августа. Я знаю погибших в этом бою: красноармеец Лосев, истребивший 8 немцев; сержант Бугаев истребил 15 немцев из ручного пулемета, не отступил и тогда, когда был оглушен, погиб от взрыва мины; командир роты снайперов лейтенант Гаврилин; снайпер Новичков из шахты 14-17 города Свердловска Луганской области; снайпер Кузнецов. А всего несколько десятков только из нашего полка…»
Примечательно, что в этом письме хутор Кубанский, а речь здесь явно идет именно о нем, неоднократно в скобках называется Кавалерским. В этом же письме автор упоминает с благодарностью за заботу о братской могиле сослуживцев Феклу Дмитриевну Дедух (фамилия написана Дидух, на украинский манер), говорится о работе, которую по сохранению истории боя провел ветеран дивизии, бывший помощник начальника штаба 726 стрелкового полка Филипп Андреевич Семенко.
В донесении о безвозвратных потерях, которое нашли в архивах родные пулеметчика сержанта Чомоева, рядом стоят фамилии снайперов Новичкова (с которым у них одинаковое место гибели «х. Кавалерский») и Кузнецова. Но, как мы уже знаем, сослуживцы свидетельствовали, что Новичков и Кузнецов погибли на Кубанском, который просто по месту его расположения на берегу реки называли Кавалерским…
Можно ли сейчас с абсолютной точностью установить место захоронения солдата? Возможно ли со стопроцентной достоверностью восстановить цепь событий 80-летней давности? Но нам очень хотелось помочь семье солдата, который навсегда остался нашим.
М. Любченко.
