К нам приходит понимание, что для возрождения казачества нужно не только красиво рассуждать о его славном прошлом и «наведении порядка» с использованием нагаек, но и четко представлять себе будущее казаков как этноса и нации. Современные казаки активно берут на себя роль защитников православной веры и Отечества, они возвращают себе славное имя – рыцарей Православной Церкви, правды и чести, и с этим именем снова выходят на страницы казачьей истории.
Внешне казак, конечно, может даже выглядеть некоторым образом вызывающе: высокомерно и по-хозяйски свободно. Но при этом он по-доброму весел и открыт. И таким своим поведением он не причиняет никому никаких неудобств или смущения. Напротив, он сразу располагает к безудержному общению и доверительному отношению к себе. Но а такая надменность – только форма, за которой скрывается совершенно необыкновенная красота его души. Гордая осанка вовсе не означает греховную горделивость души, которая, как мы знаем, есть суть любого зла. Прямые плечи при выдающейся вперед грудной клетке – это дар природы от верховой езды и осознания своих побед над естеством личных слабостей.
У казаков немало грехов, как и у любого другого человека, но гордыни быть не может по причине их глубоко и естественно укорененной веры, а также тяжелейшей военной тренировки с самого раннего возраста. Это подтверждает вся их сущность своими благими делами и поступками чести, а также острым чувством справедливости, заступничеством за обижаемого и духом Богом дарованной свободы. А то, что касается часто проявляющейся строгости, так это совсем не есть зло преисподней. Наоборот, это добро и зоркость, обращенная на мир, что, по словам апостола, «во зле лежит». Это нормальная реакция православного христианина на окружающую его действительность, дабы сохранить душу свою и души своих детей, близких, а также братьев и сестер во Христе Иисусе. Строгость во всем – это как раз и есть сконцентрированность души на созерцании Бога и исполнении в своей жизни Его заповеданного нам Закона. Зло же, напротив, зиждется в невежестве, в отсутствии такого рода строгости, то есть нерадении и рассеянности сознания и расслабленности духа.
