Февраль 1991 года.
…Улеглась ночная вьюга,
А под утро ветер спал…
Я лежу и вижу друга,
Вспоминаю, как летал…
Из окна я четко вижу,
Как луна ладьей плывет,
Как спускается все ниже,
Превращаясь в самолет.
А потом, как по заказу,
Зашумел листвою лес…
Я увидел: кто-то сразу
Через люк в кабину влез.
Я не стал мешать пилоту,
Громко крикнуть не посмел;
Отбивать ему охоту
Я, конечно, не хотел.
Вдруг гляжу: «Пе-2» на взлете.
Сзади вихрем вьется пыль,
Через миг – на развороте,
Спрятал шасси и «костыль»…
Не пойму я, как на взлете?!
Кто в кабине там сидел?..
А машина шла в полете,
Ее гул в ушах звенел.
В том неплановом полете
Летчик смело в небо лез,
А потом на развороте
Ввел «Пе-2» в пике на лес…
Сам по «риске» на кабине
Угол крена глазом взял,
«Сектор газа» чуть придвинул,
Не спеша «форсаж» убрал.
Стало тихо, как в пустыне;
Оборвался ровный гул…
Не могу понять и ныне,
Куда летчик «Пешку» гнул…
Лишь на выходе дугою
Прочертила в небе путь,
И пилоту, я не скрою,
Чем-то вдруг сдавило грудь.
Затошнило его сразу,
Поползли в глазах круги…
Летчик дал моторам «газу»,
Двинул руль рывком ноги…
Ожила, проснулась «Пешка»,
Будто кто ее боднул.
Летчик, выдавив усмешку,
Курс рулями повернул…
От себя слегка, умело,
Летчик выровнял штурвал,
И машина вмиг «взревела»,
Когда он «форсаж» ей дал…
Словно конь на косогоре,
От беды ведя табун,
Напряглись, ревут моторы,
Будто пляшет в них колдун…
Поползли все стрелки вправо,
От нагрузки ныл металл,
Стало «Пешке» не по нраву,
Когда летчик «газу» дал…
…В шлемофоне звуки выли,
Сердце прыгало конем.
Облака куда-то плыли,
Пахло теплым летним днем…
Вот и сел без хлопот лишних,
На три бочки плавно сел;
Обошлось все без Всевышних:
Летчик опытен и смел…
…Люк открылся, и усталый
Летчик наземь быстро слез,
Мне понравился он, малый:
В небе омском был как бес…
Николай Никитович Корчагин.
