Недавно, во время поездки в город, мне встретился человек лет семидесяти: от него немного «разило», но он был чисто одет, хотя явно с чужого плеча. Куртка – не по размеру, подшитые серые брюки, лицо – усталое и печальное. Еще не до конца решившись, подхожу и становлюсь за мужчиной в очередь: тот выложил продавцу все, что было в карманах, и попросил чай и булочку. Продавец отсчитала необходимую сумму, а остальное велела забирать. Тут оказывается, что у бедняги не сгибаются пальцы, и собрать мелочь он не в состоянии. Он оборачивается, прося помочь, а я вместе с мелочью протягиваю ему заготовленные в руке сложенные купюры. Он на минуту останавливается в недоумении, а потом, спеша уступить место, бредет к соседнему столику. Покупаю чай, прохожу мимо, но тут дед просит к нему подойти. Понимаю всю странность ситуации, но под взглядами посторонних направляюсь к его столику. Пятиминутное молчание и вопрос: «Почему вы мне помогли?» Понимаю, что сказать сейчас что-то умное не получится, и просто пожимаю плечами. «У вас есть беды? А дети, муж, тот, кто дома встретит и прижмет к себе от всего сердца?» Стараюсь отвечать кратко: с одной стороны, тому, кто хочет сказать спасибо, невероятно тяжко было бы выслушать мои мысли о милосердии и взаимовыручке (лучше уж совсем тогда было бы не подходить), но с другой, не подойти – значит выразить свое презрение, показать ту пропасть, что есть между нами во всей ее глубине.
Мы знакомимся, ведем беседу, во время которой старик, улыбаясь, достает из-за пазухи крестик и со слезами прикладывается к нему. Попросив прощения за его слезы, удаляюсь – вряд ли по-другому его можно было бы успокоить. А он догоняет, берет руку и целует. «Откуда вы узнали, что я одинок? Это так заметно?» – и комок в горле, влажный блеск в глазах, большие руки закрывают полностью сотрясаемое рыданиями лицо… Конечно, то, что мне просто необходимо именно в ту минуту идти на посадку, было неправдой. Но мне совсем не хотелось его обижать…
Много ли мы знаем о нищете? Дырявая подошва сапог холодной зимой, потертое пальто, голодные обмороки и счастье поесть соленый картофель без масла – это удел не только тех, кто оказался совсем на улице, но и тех, у кого есть свой угол, но нет возможности зарабатывать себе на жизнь, и тех, кого беды настигают регулярно, не давая опомниться… Но все это внешнее, а то, что происходит в душе нищего человека, порой не доступно для понимания людей, никогда не считавших каждую копейку, лежащую в кармане, чтобы знать, хватает ли денег на хлеб или нет. А внутри каждого обиженного судьбой – беспросветная тоска, одиночество, боль, «дыхание ночи»: нет просвета, и день за днем, если что-то и меняется, то только в худшую сторону.
Кто-то скажет, мол, многие люди сами виноваты в том, в каком положении они оказались. Да, немало таких случаев: лень ли, беспомощность вследствие неготовности самостоятельно принимать по жизни важные решения, страх перед тяжелой работой или нерешительность, болезненное ли душевное состояние – это то, что зачастую делает людей по-настоящему несчастными и нищими. Таковые люди сами не хотят ничего менять, обязывая окружающих заботиться о них, а на подаяние вместо булки с колбасой покупают бутылку спиртного. Но далеко не всегда причины нищенствования так очевидны, а сами бедняки так легкомысленны.
В детстве как-то раз с мамой, спеша по делам, увидели старушку, которая высчитывала монетки: ей не хватало совсем немного, чтобы взять в ларьке заветный пирожок. Мама сказала, что дела подождут, ведь надо помочь этой бабушке. Бедная женщина была одета опрятно, но и юбка, и куртка на ней были все в латках, а лицо ее совсем не внушало мне тогда доверия или желания помочь. Но мы отвели старушку в магазин, купили ей еду и проводили до квартиры. Бабушка жила в трех кварталах от места встречи, так что по дороге у нас было время познакомиться с ней ближе. Не помню, что она говорила, помню только, что оставляя ее уже одну, в душе остались не только жалость и умиление, но и удивление: как же так сложилось, что настолько хороший и добрый человек оказался совсем один и без средств к существованию. К этому надо прибавить, что сами мы были небогаты и зачастую сидели на хлебе и воде.
Наверное, воспоминание из детства научило меня присматриваться к тем, кто рядом, чтобы не упустить момент помочь тем, кому это нужно. Было, конечно, и такое: бедняк, приняв милостыню, начинал громко причитать, что дали ему слишком мало, требовать большего и срывать свой гнев на окружающих. Но ведь никогда не знаешь наверняка, какой все-таки перед тобой человек: тот, кто будет рад поддержке, или тот, кому весь мир чем-то «обязан». Поэтому о таких «промашках» не жалею, ведь по-настоящему нуждающихся людей гораздо больше. Нет, помочь всем нельзя, просто невозможно. Но если каждый будет оглядываться вокруг, замечая таких вот людей, то жить им станет намного легче.
Ю. Яковенко.