Редакция газеты «Авангард» опубликовала собственный материал (№ 96 от 2 сентября 2017 г.) под несколько замысловатым заголовком «Возродим казачество…как бренд?». В первых строках публикации ее автор Ю. Яковенко выражает некую озабоченность по поводу форменной одежды учащихся казачьих классов, созданных в наших общеобразовательных школах. У нее «почему-то есть ощущение, .. что мы опять растим ряженых». На эту мысль ее наводит внешний вид юных казачат из этих самых классов – «береты, погоны, пилотки, платки, галстуки или фуражки»…Эти, в общем-то, малосущественные детали ребячьей экипировки кажутся автору не совсем понятными по замыслу и недостаточными для, скажем так, казачьего возрождения. Не знаю, у меня лично такого ощущения не возникает, в детскую одежду всегда старались внести элементы какой-то символики и даже определенной игры. Особой проблемы здесь, на мой взгляд, не просматривается. Что касается роли казаков в создании казачьих классов, то она заключается в их участии в важном общественном процессе по улучшению воспитательной работы в народном образовании, и осуществляется все это, как говорится, на общественных началах. Если есть в этом вопросе какие-то нестыковки, то не только казаки в них виноваты – они лишь в меру своих возможностей помогают школе в воспитании учащихся. Можно, конечно, не соглашаться с какими-то моментами в организации казачьих классов, в таком случае всем заинтересованным взрослым следует находить общее решение вопросов. Но для Ю. Яковенко все это стало поводом, чтобы сделать не совсем лестные для казачества выводы вообще. Усомнившись в уместности разных там беретов, пилоток и т. д., автор развивает тему дальше. «Возрождения каких традиций мы хотим? – задается она вопросом, переходя уже к другой теме – об экономической деятельности казачьих обществ, – и что такое на почве той старины должно получиться при попытке мыслить капиталистически?». Признаться, не совсем понял, причем здесь «капиталистически» и, вообще, откуда она взяла, что казаки озабочены именно капиталистическими отношениями. «Есть ли тут (имеется в виду казачья деятельность) место экономике? Не знаю», – честно признается автор. Приходится объяснять ей, что место в экономике всегда и везде есть, причем важнейшее. Беспокоится Ю. Яковенко и о том, «куда пойдут сливки» от этой экономики. Что ж, сливки – вещь вкусная, поэтому пойдут они, в первую очередь, детишкам, нашим, кубанским. И не для того вся эта работа, чтобы «загружать хоть какой-нибудь деятельностью» казаков, по предположению автора – просто, в соответствии с общепринятой в казачьих кругах позицией, а главное, в соответствии с требованиями времени, казакам, чтобы быть самодостаточными, необходимо заниматься экономическими вопросами, а попросту, зарабатывать деньги. И они это делают, как могут.
Не совсем одобряя эти экономические опыты со стороны казаков, корреспондент убеждена, что главное их дело – военное. И предлагает «воспитывать воинов». «Вот этого нам сегодня, как ни странно, не хватает», – сокрушается она. Ну, не знаю, сколько ей еще нужно воинов, по мне так их у нас вполне достаточно. Вообще, не только у нее, у многих сложилось такое мнение, что казаки на то и существуют, чтобы воевать. Так оно и было когда-то, но сейчас ситуация иная. Тем, кто особенно озабочен военной тематикой, нужно знать, что казачьи структуры, несмотря на грозное название «Казачье войско», в правовом смысле представляют собой просто общественную организацию, со всеми вытекающими отсюда последствиями, то есть, никаких особых воинских полномочий казаки не имеют и каких бы то ни было военизированных структур самостоятельно создавать не могут. Все в рамках существующего законодательства. И цели у общества совершенно не боевые: возрождение казачества, но не как воинского сословия (сословий нынче нет), а как этнической группы, имеющей свою культуру, свои обычаи и свои интересы. Правильнее было бы говорить о возрождении памяти о своих предках, незаслуженно подвергнутых репрессиям и преданных забвению на некоторый период, о возвращении из небытия деталей казачьего прошлого. Что касается государственной службы, то казаки служат там, куда их направило государство в соответствии со специально разработанным государственным реестром. Естественно, служат они за соответствующую плату, предусмотренную установленными нормативами.
Почему-то «угрожающе» выглядит для автора стенд на въезде в станицу – «Уважайте традиции казаков!». Не вижу здесь ничего угрожающего. Чьи бы то ни было традиции всегда лучше уважать, когда входишь в чужой дом или на чужую территорию. Что касается собственно традиций, то они мало чем отличаются от общечеловеческих, где уважение к любому человеку, если он не зарекомендовал себя, как полный отморозок, стоит на первом месте. Ничего угрожающего.
Часто можно слышать, что казаки должны то, должны это. По этому поводу хочу сказать, что никому и ничего казаки не должны. Они живут на своей земле, унаследованной от своих предков – запорожских казаков, которые двести с лишним лет назад заселили эту землю, распахали ее, обжили, обустроили, не причинив при этом никому никакого вреда, поскольку территория была практически незаселенной. Это нельзя назвать ни захватом, ни оккупацией. Право на эту территорию подтверждено известной «Жалованной грамотой» – единственным правовым документом, устанавливающим статус кубанских казаков как хозяев этой земли.
Является ли кубанское казачество всего лишь брендом, как утверждает Ю. Яковенко? Безусловно, элементы бренда в истории с казачеством присутствуют, однако этим его роль в жизни региона и всей страны не исчерпывается. На самом деле, казаки уже давно стали реальностью, неотрывной частью нашей жизни, и их роль в этой жизни весьма ощутима и зрима.
Николай Ефименко, председатель контрольно-ревизионной комиссии Крыловского РКО.