- Ри – тка! Я люблю тебя! Согласна ли ты стать моей женой?

Зеркало отразило статную фигуру Димки, широкие плечи, спокойные серые глаза, чуть курносый нос и рыжеватые вьющиеся волосы. Глядя на себя в зеркало, Димка снова повторил этот вопрос и задумался: «Что же она ответит?» Конечно, от Ритки можно ожидать всего: и веселого изумления, и лирического настроения, и обидной шутки… Такая уж она, Ритка… Но как бы там ни было, а сегодня они должны поговорить серьезно. Сегодня он скажет эти слова! Правда, он собирается сказать их уже несколько месяцев, но сегодня решил твердо и бесповоротно – будь, что будет. Ровно в семь скажет, возьмет и скажет.

Как видишь, проходит пора звездопада,
И, кажется, время навек разлучаться…
А я лишь теперь понимаю, как надо
Любить и жалеть, и прощать, и прощаться…

Судьба, когда-то давно развела нас, а потом столкнула друг с другом…

- А моя курит! Со школьных лет курит… Сначала пряталась!... Я думала: баловство, подурачится и бросит. Куда там! Без сигареты и чашку кофе не выпьет…

Я оглянулась. Это перешептывались за моей спиной в очереди две женщины почтенного возраста; видно, рады были случайной встрече и каждой хотелось в одночасье поделиться сокровенным, выплеснуть из души наболевшее.

Родительский дом продали несколько лет назад. За это время Катя ни разу не проезжала мимо. А тут вдруг потянуло, да так сильно, что места она себе не находила. Отцовскую могилу навещала часто, наводила там порядок. Мама давно жила у младшей дочери в городе. Вроде бы и переживать нечего, но вот стали сниться сны. И в них Катя видела себя в родительском доме. А потом просыпалась от какой-то боли в сердце.

Утро было холодным и сумрачным. Татьяна съездила на рынок, купила цветы и отправилась на кладбище. «Ну, вот, родной, сегодня 30 декабря. Я уже год без тебя...» Она поежилась: сырость пробиралась под шубу, с неба посыпалась крупа. Женщина села в машину и задумалась... Мысли перенесли ее на год назад...

Далекий 1978 год. Наш десятый готовился к Новому году. Валерка (заводила и, как говорили про него учителя, «оторванец») предложил сделать его незабываемым.

- Он и так будет незабываемым, потому что последний в нашей школьной жизни, - сказал тогда отличник Костя.

«Мужчина измен не прощает, а в старину за прелюбодеяние забивали камнями», - с этими мыслями Алена просыпалась несколько дней подряд. Она была замужем уже 11 лет, двое детей. Всю неделю – работа, по вечерам уроки с детьми, готовка, немытая посуда… По выходным – на муже хозяйство, на Алене – стирка, уборка, борщи, иногда по семейным праздникам ездили в гости к родителям. Все было стабильно, просто, понятно и… скучно. Муж иногда любил поиграть в шахматы с сыном или с компьютером, посмотреть политические дебаты, а Алена обожала сериалы, особенно фантастические или исторические. И ничего непредвиденного в их жизни не происходило, что, в принципе, всех устраивало.

Времени до Нового года оставалось совсем немного. Всего несколько дней. В комнате ярко сверкают гирлянды на нарядной елке. Но женщина печально застыла у окна. Снег падает все сильнее и сильнее. Словно белая стена отгородила ее от внешнего мира. К сожалению, ожидание волшебного праздника приносит не только приятные чудеса. Муж Ирины, Владимир, сегодня сообщил ей, что он полюбил другую женщину и после праздников подаст на развод. И поскольку у Ирины нет ни жилья, ни работы, он обязательно отсудит дочь Леру себе. По характеру Владимир был деспотом. Ирина привыкла помалкивать и выполнять его прихоти. Но сейчас она взбунтовалась. Забрать у нее дочь? Отнять то, ради чего она терпела все эти годы?

Осень – прекрасная пора. Много фруктов, особенно в этом году, много яблок. И я, когда подхожу к яблоне, которая стоит около моего дома, вся усыпанная маленькими райскими яблочками, то всегда вспоминаю дикую яблоню моего детства.

Витька, понурив голову, плелся из школы домой мимо витрин магазина «Детский мир». Чего только здесь не было: электронные автоматы, машины с пультом управления, футбольные мячи и роликовые коньки... Обычно Витька любил рассматривать игрушки, но сегодня он на все взирал равнодушно. На душе было скверно. В дневнике красовалась «двойка» за поведение да еще запись учительницы о том, что он, Виктор, «обижает девочек в классе, а Любу Агафонову стукнул ранцем по голове...»

Дорога домой была долгой, длиною в 25 лет. И вот теперь, подъезжая к родному поселку, Вера вспомнила, как таким же осенним утром села в автобус и уехала...

Обычно, когда человек первый раз пробует спиртное, он и не подозревает о том, до чего может довести его злоупотребление алкоголем. А вот задуматься об этом стоит. Согласно исследованиям американцев, алкоголизм - это болезнь генетическая, то есть ее можно передать по наследству всем своим последующим поколениям.

Было это давно, но уроком послужило на всю жизнь. Закончилась моя сессия в институте, и надо было возвращаться домой. По беспечной молодости денег в запасе я не оставила, была небольшая сумма, чтоб билет купить и перекусить пару раз. Перед этим, я правда, съездила в центр города, где проходила ярмарка, купила сливочного масла (оно было расфасовано по 300 граммов, пришлось брать две упаковки) и конфет домой. Попрощалась с хозяйкой квартиры, она сказала, что вовремя у меня сессия закончилась, к ней дети должны вечером приехать. Дело было в начале декабря в пятницу.

Недавно у меня был юбилей. Пригласила много родственников. Приехала и троюродная сестра моей дочери Аглая. Весь праздник она строила глазки моему зятю Петру (они тоже прилетели на юбилей издалека). Явно пыталась ему понравиться. То салатик предложит, то выпивку, то кусочек тортика поднесет. Зять усиленно делал вид, что ничего странного не происходит, хотя по нему было видно, неприятна ему эта Аглая со всем своим навязчивым вниманием и кокетством.

Тучи сгущались уже не первый день, словно угрожая мощным ливнем, но все же за последние двое суток ничего подобного так и не произошло. Рикки оглянулся: показалось, что окликнули. Но, как и в прочие разы, это оказался очередной мираж.

Руки уже не дрожали, глаза оставались сухими - горе отступало понемногу, уступая место тихой грусти. Инна смахнула с креста паутинку, поправила венки. Земля уже не осядет, можно ставить памятник. Год прошел со дня смерти мужа, а кажется, вчера еще шутил и смотрел влюбленными глазами. Внезапный сердечный приступ - и все…

- У нас будет дом?

- Конечно, я построю, какой захочешь.

- А если не сможешь? - поддразнила она и по-детски улыбнулась. - Что тогда?

Вспоминаю своих девчонок-однокурсниц из медицинского училища. В группе было тридцать человек. Первые два года мы прилежно учились, привыкали к городской жизни, бегали в кино, театры, на концерты. На третьем курсе, когда нам было уже по 17 лет, начались амурные истории. Вот про одну такую я и хочу рассказать.

Сквозь тонкую подошву домашних тапочек, ступнями замерзших ног, Светка болезненно ощущала остроту камней железнодорожной насыпи. Вот уже битый час, отнюдь не по своей прихоти, бегала она взад и вперед вдоль рельсов за возлюбленным мужем Петром, отчаянно пытаясь предотвратить обещанный им суицид под колесами локомотива.

Правду говорят, что все мы родом из детства. Для меня это утверждение, не требующее доказательств. Сколько живу, помню такой сюжет: я маленькая, года два, захожу со своим дедом в большущие двери магазина, которые находятся в угловой стене здания. Это когда угол, по замыслу архитектора, не выведен двумя стенами, а «срезан» третьей, образуя вместо одного прямого – два тупых угла. Как правило, на этой третьей стене располагается вход.

Наша отличница Катька была худой, длинноногой и жутко неуклюжей. За глаза ее звали в насмешку балериной. Ее какая-то несуразность дополнялась копной рыжих кудрявых волос, которые она постоянно пыталась прилизать, но они упорно торчали во все стороны. А еще ее необычный образ был просто немыслим без больших круглых очков, из-за которых на нас с недоумением смотрели огромные ярко-голубые глаза.

Татьяна приняла свою любовь, ничуть не жалея об этом. Несмотря на то, что хорошо выучила жизненный урок: никогда не угадаешь, где упадешь. И соломку за собой носить бесполезно.

С Николаем она была знакома со школьных лет, учились в одной школе. Он был старше ее на два класса. Татьяна ждала его из армии. Но Николаю предложили остаться в Германии на сверхсрочной службе. Через два года он приехал в родную станицу, и они поженились. Татьяна вслед за ним отправилась к месту службы. Там, в чужой стране, она подарила мужу дочь и сына. После вывода войск из Германии получили квартиру в Свердловске. Татьяна работала воспитателем в детском саду, Николай устроился на завод. Все как у людей. Домой, в станицу, ездили редко. Родителей Николая уже не было на свете. А мать Татьяны зятя не любила.

Один раз в пять лет Ирина проходила переаттестацию. Она уезжала из станицы и с удовольствием погружалась в городскую жизнь. Утром – быстрый завтрак, водные процедуры и на автобус. Целый день лекции, занятия с перерывом на обед, а потом – на съемную квартиру к дальней родственнице, такой же одинокой, как она сама.

Люблю ездить в поездах дальнего следования. Можно и отоспаться, и полюбоваться красотами Отчизны, и послушать о том, как кому живется на Руси.

На этот раз наше купе было полностью женским. Причем возраст у попутчиц был с разницей не больше 10 лет.  И, знаете, так бывает,  среди многочисленного количества пассажиров, именно к нам села такая говорливая попутчица, которая рассказывала о своей жизни без умолку всю дорогу, ни журнала, ни книжки не надо было.

Были времена, когда из-за любви к женщине мужчины назначали дуэли – дрались на шпагах, стрелялись на пистолетах. В современном мире все перевернулось с ног на голову. Сегодня девушки могут вцепиться друг другу в волосы или уйти в депрессию и тихо запить из-за парня. Но разве оно того стоит?

Когда еще мы были «до»
и о судьбе своей не знали,
я надевала цвет «бордо» -
закатный цвет земной печали.

Детство свое Леська помнила хорошо. Лет с двух, а, может, и раньше. И родителями своими всегда считала бабушку с дедом. У Леськи, конечно, были и настоящие мама с папой, только видела она их редко, да и они дочкой  своей особо не интересовались. Леська была первым ребенком у молодой пары и, если пытаться их оправдать, то будем думать, что пара эта для заботы о чаде своем была незрелой.

Голубая лазурь августовского неба проливалась на землю солнечными лучами, воздух пропитывался запахом высыхающей травы. На клумбах цвели ярко-желтые пушистые цветы - символ подступающей осени, подкрадывающейся совсем незаметно в разгар лета.

В парке было малолюдно. Наверное, виновата была погода: жарко, под деревьями на скамейках душновато. Если честно, не люблю парк в летние месяцы.  Раньше приходила сюда почти каждый день весной и  осенью, когда воздух прозрачен, небо над головой синее и не бывает слишком жарко. После долгих лет я вернулась в родную станицу и сразу пришла сюда. Просто сидела и вспоминала прошлые годы.

Было это давно, в пору моего студенчества. Училась я в одном престижном университете. У студентов был целый городок. Главный корпус был соединен с другими, в переходах располагались лекционные залы, а по периметру с трех сторон – общежития, из которых можно было попасть в любой корпус или в переход. Мы практически неделями не выходили на улицу, все было закольцовано, и на лекции кое-кто умудрялся и зимой приходить в тапочках.

Ну вот! Опять после уроков оставили! Снова алгебра эта треклятая! Сколько можно уже?! Домой ей что ли не хочется, Алевтине нашей Вильямовне? Вон, ходит между рядами, жует что-то. Времени-то уже три часа дня. Она, небось, поела и не раз! Вон - дожевывает… А мы как на большой перемене, в двенадцать, по котлете с хлебом проглотили - и все! Горячим уже давно в школе не кормят: то ли сломалось у них там что-то, то ли не договорятся с кем-то никак.