Своими детскими воспоминаниями поделился с редакцией наш земляк из хутора Новый Мир
Как удивительна бывает человеческая память. На своих полках в несколько этажей она хранит многое: воспоминания о людях, событиях, путешествиях, городах, встречах и даже о памятниках. Одну такую пронзительно трогательную историю рассказал в своем письме наш земляк, ныне житель города Армавира, Сергей Семенович Дудко.
«Между двумя хуторами, Казачий и Ея, где река делает крутой изгиб, некогда, еще 60 лет назад, находилось маленькое поселение – Новый Мир. Название сохранилось от бывшей коммуны. Полтора десятка саманных хатенок под камышом и закрытая школа-семилетка в бывшем барском доме, уже без окон и дверей. А за ней – старый яблоневый сад и погост. Там стоял он – каменный солдат, памятник бойцам двух стрелковых дивизий, погибшим при защите и освобождении небольшого хутора.
Мое знакомство с ним состоялось в далеком 1961 году. Солнечный апрель, цветущие сады, пчелиный гул… Поминальный день. Хуторяне с узелками и рушниками собирались на местном кладбище. Мальчишки и девчонки любили этот день за обилие пасочек, крашенок и нехитрых сладостей. У каждой могилки люди поминали своих усопших родственников. А он стоял поодаль одинокий и, казалось, забытым.
Так думал шестилетний мальчик. Потом вдруг сказал друзьям: «Я к дяде». И неуверенно, с опаской, в своих дырявых сандалиях направился к памятнику. Невысокая оградка из синего штакетника, калитка на одной петле, внутри куст шиповника с одной стороны постамента, с другой – бледно-фиолетовая сирень. А рядом – петушки. Сверху смотрел чубатый, угрюмый мужчина с каской в руке. Серый плащ, сапоги, поникшая голова – стало жутковато, коленки слегка дрожали. Уже понимал, что это могила, заходить за оградку не стал, – боязно, да и бабушка говорила, что наступать на могилы нельзя, чтобы не нарушать покой усопших. На доске были написаны буквы и цифры, но читать тогда еще не умел. Положил крашеное яйцо, прикрыл прошлогодней листвой – не для ворон же принес, а в детской душе переполох – и скорбь, и гордость, и еще что-то непонятное, но светлое и оставшееся на всю жизнь.
Всякое действие, даже самое маленькое, иногда влечет за собой последствия. Так и случилось со мной.
До слез…
Шло время, уже вьюга завывала за окном, а детская душа болела за каменного солдата. Будто там в степи, на морозе, без шапки стоял живой человек. Я переживал, кого-то винил и начинал ненавидеть зиму…
И вот – весна, потом каникулы. Мальчишки с хутора собирались ватагой и отправлялись на дамбу рыбачить. Место излюбленное, где еще поймаешь таких красноперок – десяток на кило?! С собой брали только удочки и рогатки. Путь один и тот же: по берегу до фермы, родника, и уже рукой подать до знакомого силуэта. «Боекомплект» по дороге расстреливали быстро. Доставалось воробьям, лягушкам, сусликам… Уж прости, живность. Крестьянские дети… Пили ледяную воду из родника через соломинку и начинали собирать цветы для солдата. Ромашки, васильки, донник и еще с десяток цветущих трав входил в эти букеты – такие красивые и ароматные.
Подходили и затихали. Клали цветы у подножия памятника, предыдущий букет убирали. Так было несколько лет. Скромно, без пафоса и романтики, просто по велению души. Эти походы никогда не обсуждались, даже между собой. Каждый считал это личным делом.
Однажды, в середине шестидесятых, кто-то из пацанов нашел на речке медаль в ужасном состоянии. Колодки не было, просто кругляшок с ушком. За чистку награды взялся я. Мыл в керосине, тер кирпичом и наждаком, пока не заблестели на медали выпуклые буквы: «За взятие Вены». Не спрашивали тогда, где эта Вена и когда ее брали. Но решили, что награды достоин каменный солдат и его безымянные товарищи. Позже выяснилось, что они погибли за два года до освобождения Вены от фашистов. Ну кто ж мог знать? Да это и не важно. Будь у нас орден из золота, мы бы его туда положили…
А потом из жизни ушел замечательный человек, ветеран войны, орденоносец, очень любивший детей, добрый и одинокий. Мало кто знал его имя, все звали Михалычем. Это еще одна светлая страница из нашего детства. В память о нашем друге мы назвали наш памятник «Михалыч», так и написали мелом на постаменте.
Годы летели: учеба, служба в армии, отработка диплома – все вдали от дома. Как-то в очередной приезд к маме в хутор Казачий ушел «в поля» (так я называю прогулки по родным местам, которые совершаю чаще всего пешком). В местечке, где прошло мое детство, все ветшало и рушилось. Не видно было сусликов, не слышно жаворонков. От Нового Мира остались глиняные холмики в бурьяне и… не было «Михалыча». Очень был расстроен, но надеялся на лучшее и не ошибся.
Я нашел его, когда хоронил маму на кладбище станицы Крыловской. Так случилось, что братское захоронение с памятником и могилы моих родителей оказались близко друг от друга. А позади памятника, за его спиной, я обнаружил еще несколько могил хуторян и коммунаров. Они здесь снова были вместе!
Обращение
Земляки, вы каждый год и даже чаще приходите на это святое место навестить близких людей, где вас встречает скорбная фигура каменного солдата. Это «Михалыч»! Не проходите мимо, остановитесь на секунду, поклонитесь. И детям скажите, и внуков научите. Если в руках не окажется розы или гвоздики, положите на плиту веточку вездесущего цикория с обочины дороги. Дело же не в этом…»
От редакции
В телефонном разговоре Сергей Семенович рассказал, что он до сих пор приезжает в Крыловский район: у него здесь много знакомых, хотя уехал он в Армавир в 1978 году. Вспоминал, как в хуторе во время Великой Отечественной войны стояли немцы. У них на картах Новый Мир был, а на наших – нет. В интернете в государственном архиве Сергей Семенович как-то искал сведения о своем дяде, который пропал без вести. Нашел данные о нем и о тех, кто призывался из хутора Новый Мир – весь список земляков, ушедших на войну.
Его землячка, которая жила в селе Шевченковском, Светлана Терентьевна Самарская (по мужу) рассказывала Сергею Семеновичу, как они семьей ездили на кладбище хутора Новый Мир (там были похоронены ее родители) и видели, как с почестями вынимали останки и потом перезахоронили на кладбище станицы Крыловской. Этой женщины, к сожалению, уже нет в живых.
Заведующая архивным отделом администрации района Анна Репиха рассказала, что сохранились протоколы колхоза «Восход» со сведениями, что останки с кладбищ хуторов Кавалерский и Кубанский перезахоронили у нас. Но таких сведений о Новом Мире в документах колхоза «Кавказ» нет. Название колхоза «Новый Мир» встречается (он вошел в «Кавказ» при укрупнении хозяйств). Анна Викторовна слышала, что вопросом перезахоронений занимались в то время именно коллективные хозяйства, но не все документы сохранились. Они искали их и в архиве Павловского района, но ничего не нашли. Есть только документальное свидетельство краевого исполнительного комитета (КИК), в котором написано: «Новый Мир, х. Крыловского с.с. Павловского р-на сселен в х. Казачий и ст-цу Крыловскую. Решение КИК 6 июля 1967 г.».
Наши предки позаботились об останках героев Великой Отечественной войны, а мы должны, как призывает автор письма, побеспокоиться, чтобы память о них никогда не померкла.
Как это было
9 мая 2022 года, когда станица Крыловская вместе со всем районом после пандемии широко и масштабно отметила один из главных праздников страны, на кладбище райцентра возле обелиска Русского солдата состоялся небольшой митинг.
Мероприятие было посвящено открытию новой таблички с именами захороненных здесь погибших солдат. Как отметила в своем выступлении глава Крыловского сельского поселения Светлана Яковлева, на старой табличке было указано всего три фамилии, сейчас их там 20 и остались неизвестными еще 23 имени. Большую работу по восстановлению этих данных провели в администрациях района и поселения.
Мероприятие закончилось традиционно возложением цветов в знак памяти о подвиге солдат и офицеров, сложивших свои головы в борьбе с фашизмом за освобождение нашей Родины в годы Великой Отечественной войны.
