24 июля 1937 года в семье жителей станицы Ново-Михайловской Омельченко Василия Ильича и Анны Александровны родился четвертый ребенок Володя. К этому времени уже подрастали сын Иван, дочери Маруся и Лиза. Перед началом войны в 1940 году родилась дочь Нина.
Проводы
Владимир Васильевич помнит, как с родителями бывал у деда Ильи и бабушки Маруси, которые жили на нынешней улице Леонтьева, где в настоящее время находится Михайло-Архангельский храм. Дедова семья жила зажиточно: на его обширном подворье была большая пасека и бахча, так что внуки, бывая в гостях, могли лакомиться медом и арбузами. Запомнился Владимиру Васильевичу день, когда его отца забирали на войну. На большой площади у ветряной мельницы собралось много народа, тут же – лошади, запряженные в подводы. Мать вместе с детьми пришла на проводы мужа. Василий Ильич подошел к семье, обнял и поцеловал своих детей. Попросил жену беречь их. В числе мужчин призывного возраста на фронт уходили станичники: Довбыш И.Г., Омельченко М.И., Яковенко П.И. Мужчин посадили в подводы и отправили в Крыловский райвоенкомат.
Осенью 1941 года пришло единственное письмо, в котором Василий Ильич писал, что их часть находится недалеко от Смоленска, что немецкая артиллерия и самолеты постоянно их так обстреливают, что невозможно поднять головы. Однажды, в июле 1942 года, Володя, стоя на подоконнике большого окна их хаты, выходящего на улицу, увидел почтальона, который отдал матери письмо. Он выбежал на улицу, где плачущая мать, разводя руками, все повторяла: «Вашего батька ныма! Вашего батька ныма!». В извещении военкома сообщалось, что красноармеец Омельченко В.И. при защите социалистической Родины пропал без вести. И только когда с фронта возвратился станичник Довбыш Иван Григорьевич, он рассказал, что после изнурительных боев при защите Смоленска их часть была разбита. Оставшиеся в живых солдаты, в их числе он и Омельченко В.И., были взяты в плен и помещены в концентрационный лагерь. Это было голое место, огороженное колючей проволокой, а по углам – вышки с пулеметами. Чтобы как-то укрыться от непогоды, красноармейцы рыли норы.
Иногда немцы привозили с полей свеклу и кидали через проволоку. Пленные настолько голодали, что съедали любую живность, оказавшуюся на территории лагеря. Многие умирали от голода и болезней. Чувствуя, что на исходе последние силы, красноармейцы, наши станичники Омельченко М.И., Яковенко П.И., Довбыш И.Г., решили в одну из темных ночей бежать. Предложили и Василию Ильичу испытать вместе с ними судьбу, но он отказался, поскольку был тяжело болен. Побег был удачным, и наши станичники вернулись в расположение советских войск, воевали и после войны возвратились в родную станицу.
Летели бомбы, пахло гарью…
Тяжелые времена пришли в станицу Ново-Михайловскую. Практически все мужчины призывного возраста ушли на фронт. Старики, женщины и подростки работали на колхозных полях и фермах. Дома оставались больные и немощные старухи, малолетние дети. Летом 1942 года стали бомбить станицу. Особенно немецкие летчики усердствовали над железнодорожной станцией и старой ростовской дорогой. На большинстве подворьев станичники вырыли укрытия. Не исключением был и двор Омельченко, где в большом саду, под старой грушей, вырыли окоп, укрыв его стволами акаций. Как только начинали гудеть немецкие самолеты, Володя выскакивал на улицу и смотрел в небо. Он видел, как летели бомбы на железнодорожную станцию и элеватор. Со станции тянуло гарью, это горело хранившееся на элеваторе зерно. Долетавшие к их подворью осколки бомб срезали верхушки деревьев, от ударной волны звенели стекла в окнах хаты. Живший невдалеке старик, сосед Козинец, выскочил на улицу и стал грозить кулаками летчикам, но был срезан пулеметной очередью. Над станицей стоял гул немецких самолетов, крики и суета.
В августе 1942 года в станицу пришли немецкие войска. Стали наводить свой порядок. Стоявшие памятники возле строящегося клуба И.В. Сталину и возле правления колхоза «Зерновая Фабрика Кубани» В.И. Ленину подцепили тросами к танкетке, снесли и разрушили. В большом саду Омельченко под раскидистой шелковицей расположились немецкие солдаты. Первым дело выловили всех кур. Увидев, что мать доит корову, выстроились с котелками в очередь за молоком. Так что молока детям не осталось. В саду, возле пирамиды с оружием, был расстелен брезент, на котором лежали куски масла, сыра и баночки с консервами. Голодный Володя не сводил глаз от такого продуктового богатства, медленно ходил между солдатами и, улучив момент, казалось бы, незаметно схватил несколько баночек консервы. Один солдат заорал: «Партизан!». Володя бросил консервы и рванул на огород в кукурузу. Только вечером мальчишка вернулся в хату и принес все-таки баночку немецких консервов.
Кусочек лепешки и кружка горячей воды на обед…
К осени заметно похолодало. По нынешней улице Тищенко шли на восток к Сталинграду колонны немецкой техники и солдат. Близилась суровая зима 1943 года, когда немецкие войска потерпели крах в Сталинградской битве. В январе через станицу немцы со стороны хутора Сборный прогнали группу русских солдат и расстреляли на территории бригады № 3 колхоза «Красный путь». 2 февраля в станицу вступили советские войска. Как вспоминает Владимир Васильевич, многие из наших солдат были в обмотках и ботинках с подвязанными веревками полуоторванными подошвами, обмороженные, завшивелые. Мать, чем могла, помогала остановившимся на постой солдатам: отогревала их, стирала белье и над огнем печки уничтожала вшей. Однажды у них на подворье остановились кавалеристы и стали кормить детей кашей из своего рациона. Тогда оголодавший Володя объелся.
В то время было много бродячих старцев, которые по нескольку раз стучали в хату и просили хлеба. Чем могла помочь их многодетная семья? У самих порой не было даже хлеба, чтобы накормить детей. Мать пускала в хату таких людей на ночлег и поила горячей водой. В том году Володя пошел в первый класс начальной школы. Мать пошила из солдатской шинели, которую отдал стоявший на постое солдат, пальто. Из обуви были армейские ботинки. Вот в них с утра в школу шел Володя, а после обеда Лида. Книг не было, руки и чернила замерзали в неотапливаемом классе. Поэтому ребята больше слушали свою учительницу. Возвратившемуся из школы сыну на обед мать давала в лучшем случае кусочек лепешки и кружку горячей воды. «Голодно было», – рассказывает Владимир Васильевич. Старательно собирали плоды шелковицы и фруктов, сушили на солнце, из них зимой варили компоты. Сахара не было, поэтому заготавливали корни солодки. Мальчишки ловили воробьев, варили и ели. Летом, когда уже созревали посевы пшеницы, Володя тайком ползком залезал в посевы и резал колоски, из которых мать лущила зерно, дробила его на крупорушке и пекла детям лепешки. На пустырях собирали и ели травы: козлики, заячье ухо. Копали земляные орехи, рвали молодые побеги белой акации. Выращенные на огороде овощи, кабачки, тыква, початки кукурузы заготавливались на зиму. Хаты отапливали соломой, камышом и кизяком, который летом заготавливали всей семьей. Поскольку спичек не было, делали кресала, которыми высекали огонь. Протапливая утром печь в хате, старались сохранить жар, чтобы на ночь опять разжечь огонь. Найдя в хате полстакана серы, Володя растопил на железке и обмакнул в ней заготовленные палочки – получились самодельные спички. Спать ложились рано, поскольку не было и керосина. Недалеко живший станичник, глава многодетной семьи Михаил Мищенко стал сливать бензин из разбитых немецких машин и продавать станичникам. И надо сказать, он сильно рисковал своей жизнью, поскольку, уходя из станицы, оккупанты оставили немало сюрпризов. Немцы минировали не только машины, но и самые безобидные вещи. Станичники Пузняк Николай и Козинец Гриша подорвались на таких немецких сюрпризах.
Не менее трудными были и послевоенные годы. После окончания семи классов Володя поступил в ФЗО на электромонтажника в городе Ростове-на-Дону. Работал в Армении на строительстве электропечей завода ферросплавов в городе Зенетафоне. 13 августа 1956 года Владимира Васильевича призвали в ряды Советской армии. После окончания службы, с осени 1959 года и до выхода на пенсию, работал в колхозе «Октябрь».
Н. Майстровский, сотрудник музея имени Ю. Кондратюка.