Я очень люблю Пушкиниану. Никогда не проходила мимо книг о Пушкине, у меня есть подписное издание. Многие годы делала вырезки о нем из газет и журналов. И очень-очень люблю его жену Наталью Гончарову. Когда была в Москве и выходила из Кремля через Боровицкие ворота, меня ноги сами несли на Никитскую улицу к церкви Большого Вознесения, где венчались Александр Пушкин и Наталья Гончарова. О ней я могла бы говорить часами. И меня всегда до глубины души возмущают старые стереотипы, которые никак не удается разрушить.
В телепередаче «Истина где-то рядом» (первый канал 6 марта). Экстрасенс самоуверенно вещал, что брак Пушкина с Натальей был не по любви и что она и погубила Пушкина. Все точь-в-точь, как когда-то писали. Я как-то прочла замечательную статью о А.С. Пушкине заведующего кафедрой русского языка Мариупольского металлургического института. Одновременно, восхищаясь статьей, я была возмущена тем, как он отзывался о Наталье, жене Пушкина. Я не выдержала и написала ответную статью в эту же газету. Опровержения не последовало. Даже если просто включить логику, то как могла женщина, любящая не мужа, а балы, за шесть лет их совместной жизни родить ему четверых детей. Да, Наталья ездила на балы и не могла не ездить – она должна была быть при дворе. Но она и говорила: «Как я устала от этих балов, визитов, приемов», она была не только хороша собой, но и умна, была верной и любящей женой, заботливой матерью. Ее слуги всегда говорили о том, как она любит своих детей и как заботится о них. И Пушкин безумно любил ее. «Гляделась ли ты в зеркало и уверилась ли ты, что с твоим лицом ничего сравнить нельзя на свете, а душу твою люблю я еще более твоего лица», – говорил он жене. Он называл ее «Моя Мадонна!» и складывал руки, как перед иконой.
Агния Кузнецова в своей книге «Моя мадонна», ссылаясь на записи в дневниках своего прадеда, на многочисленные письма и факты, пишет, что найденные письма Н.Н. Гончаровой принесли большую правду и теперь не трудно убедить скептиков, что Наталья Николаевна читала сочинения Пушкина, помогала ему, чем могла, интересовалась его работой и разбиралась в ней. Она много раз писала брату на полотняный завод и просила его прислать бумагу для мужа. А. Кузнецова пишет: «Только своему другу, жене, увлеченной литературными делами мужа-поэта, находящейся в курсе всех его дел, понимающей и умной, Пушкин мог давать такие поручения: «Мой ангел, одно слово: «съезди к Плетневу и попроси его, чтобы он к моему приезду велел переписать из собрания законов (годов 1774 и 1775, и 1773) все указы, относящиеся к Пугачеву. Не забудь… Я пишу, я в хлопотах ничего не вижу и привезу тебе пропасть всякой всячины. Надеюсь, что Смирдин аккуратен. На днях пришлю ему стихов». И действительно, такое поручение можно доверить только верному другу, каким и была для него жена.
А.С. Пушкин жаловался в письме своей приятельнице Осиповой: «Я еще с огорчением вижу, что моя бедная Наталья стала мишенью для ненавистного света». И эта ненависть обострилась до крайности после смерти поэта, когда Наталью Николаевну сочли виновницей его гибели. Толки, намеки, открытое презрение к себе многие годы – все пережила она. А поэт предвидел все это и, умирая, беспокоился о жене. «Бедная, – говорил он тревожно, – безвинно терпит и может еще терпеть во мнении людском». Эти слова умирающего Пушкина были словно завещанием нам, его потомкам. Но на них так много лет никто не обращал внимания, а очень жаль.
Прощаясь навеки с женой, Пушкин проявил широту и человечность, величие своей любви. Он не хотел, чтобы она навсегда превратилась в безрадостную затворницу. Пушкин завещал ей вновь выйти замуж. Зная злобную беспощадность светского и церковного ханжества, он посоветовал ей сделать это через два года траура и деревенского уединения. Она исполнила волю Пушкина, но вышла замуж только через семь лет, сумев сохранить уважение к достоинству Пушкина и оградить интересы его детей.
Смерть Пушкина потрясла Наталью Николаевну до такой степени, что жизнь ее была в опасности. Графиня Д.Ф. Фикельмон писала тогда: «Несчастную жену с большим трудом спасли от безумия, в которое ее, казалось, неудержимо влекло мрачное и горькое отчаяние».
Пушкину не понимали, потому что не понимали Пушкина. Пушкиной мешали жить, потому что светская чернь не могла примириться с гением поэта, его народностью.
Замуж Наталья вышла за генерала Ланского, которому было в то время 45 лет. Считая себя убежденным холостяком и вначале бывая у Натальи Николаевны просто как у приятной знакомой, жалел ее, представляя, как трудно ей жить. А потом с удивлением поймал себя на том, что скучает по ней. И тогда появилась мысль о женитьбе.
Венчался Ланской с Натальей в Стрельне, где стоял его полк. Любила ли она его? Он твердо знал, что беспредельно уважала – за доброе отношение к ее детям, за любовь к ней. Она ведь так устала от одиночества, устала от долгов, трудностей быта, сложности воспитания детей, когда все надо было решать одной. Любовь пришла потом. Любовь глубокая, соответствующая летам, без страсти, как откровенно писала она ему, и от этого более прочная. Новый брак принес ей иную жизнь. Наталья Николаевна родила еще троих детей и были еще двое приемных, так сложилось.
Постоянные переживания, частые болезни вконец надломили ее здоровье, особенно подействовал развод дочери и она совсем слегла. Она снова слышит свой безумный крик: «Пушкин, ты будешь жить!». И вдруг понимает, что умирает. Утром 26 ноября 1863 года у Натальи Николаевны началась агония. Душа, которую так любил Пушкин, медленно покидала некогда прекрасный облик. Ей было всего-навсего 51 год.
В Ленинграде, на старом Лазаревском кладбище Александро-Невской лавры, стоит надгробие, окруженное железной оградой. На надгробии надпись: «Наталья Николаевна Ланская. Род. 27 августа 1812 г. Сконч. 26 ноября 1863 г.». Но этого мало. Должна быть человеческая и историческая справедливость, и к фамилии Ланская добавят: «Пушкина».
Г. Белоусова, Октябрьская.